Управление жизненным циклом изделия (Product Lifecycle Management, PLM) от его проектирования до утилизации является одной из важных сфер применения информационных технологий. Казалось бы, круг решаемых здесь проблем давно уже очерчен, а применяемые подходы и технологии хорошо известны. Засомневаться в незыблемости некоторых представлений заставил круглый стол “IT для сквозного сопровождения жизненного цикла блоков АЭС: перспективы и направления развития”, организованный компаниями Intergraph и “Неолант” в рамках деловой программы выставки “Атомная энергетика и электротехника. Энергетическое машиностроение”. Дело даже не в технической сложности сопровождаемых объектов и не в их потенциальной опасности, хотя важность этих факторов никто под сомнение не ставит. Здесь мы имеем дело с совершенно иными временными масштабами: цикл проектирования, строительства и продуктивной работы атомных станций измеряется десятилетиями, а вывод их из эксплуатации, как заявил начальник отдела Департамента по обеспечению вывода энергоблоков из эксплуатации концерна “Росэнергоатом” Федор Опаркин, может завершиться и через сто лет после старта проекта.

Осложняет ситуацию еще и то, что у атомной отрасли есть своя богатая история, не всегда достаточно хорошо и полно (по современным понятиям) технически задокументированная. Сегодня приходится решать задачи ИТ-поддержки как для возводимых объектов, так и для тех, что были введены в строй несколько десятилетий назад. А в реализации новых атомных проектов наблюдается настоящий бум. “Только в этом году мы инициировали запуск проектов на семи новых площадках, — сообщил директор Проектно-конструкторского филиала (ПКФ) “Росэнергоатома” Сергей Егоров. — По этим объектам уже началось проектирование, и они обязательно будут строиться”. Как рассказал заместитель директора по науке Института проблем безопасного развития атомной энергетики РАН Игорь Линге, начиная с 2005 г. в нашей стране запущены несколько устойчиво финансируемых программ по ядерной и радиационной безопасности (ЯРБ). В частности, в рамках ФЦП ЯРБ на решение подобных задач выделено 145 млрд. руб. (из них 132 млрд. руб. из госбюджета). Ожидается, что ИТ помогут организовать надежную эксплуатацию всех объектов с учетом того, что сотни из них сегодня остановлены, но из эксплуатации не выведены и содержат в себе большие объемы отработавшего ядерного топлива.

Говоря о роли ИТ, участники отметили еще ряд важных обстоятельств. По словам Сергея Егорова, количество проектов быстро растет, а квалифицированных специалистов больше, к сожалению, не становится. Повышение производительности их труда — одна из целей широкого применения ИТ. А Игорь Линге напомнил о том, что успешный выход отечественных предприятий на мировой рынок возможен только в случае применения ими самых современных ИТ-решений, базирующихся на известных в мире платформах. Отчисления на будущие мероприятия по выводу оборудования из активной работы должны делаться уже сегодня, причем эксплуатирующие организации, перешедшие на рыночные рельсы, осуществляют их сами, а сопровождение тех активов, которые основную часть своего жизненного цикла провели в условиях плановой государственной экономики, финансируется, как и прежде, из бюджета. Поскольку на предприятиях отрасли присутствуют как те, так и другие объекты, для правильного финансового управления ими нужны корректные и полные исходные данные. А они накапливаются в конструкторских, проектных, строительных и эксплуатирующих организациях, и при этом нередко противоречивы, дублируют друг друга, теряют актуальность, находятся в не согласующихся между собой форматах и т. д. Совершенно фантастическая, на мой взгляд, задача стоит перед ERP-системой: как отразить в текущих тарифах отчисления на вывод АЭС из эксплуатации, который будет осуществляться через 50--100 лет, не зная таких экономических реалий того времени, как стоимость сырья, комплектующих, энергоносителей, рабочей силы и т. д. Сегодня, как пояснил руководитель Центра 240 ВНИИАЭС Владимир Зимин, за основу берутся текущие цены на все упомянутые ресурсы, но через каждые несколько лет размеры отчислений пересчитываются с учетом изменения цен.

Говоря об основных требованиях, предъявляемых к ИС для управления сооружением АЭС, Сергей Егоров отметил необходимость обеспечения связи информационных БД основных субъектов этого процесса (конструкторов, проектировщиков, строителей, эксплуатирующих организаций, а также создания единого хранилища информации, доступного всем участникам проекта на любом этапе жизненного цикла объекта. Архитектура такой ИС предполагает, что данные, накапливающиеся в общем хранилище, если и не находятся в едином формате, то соответствуют общепринятым стандартам и понятны всем задействованным прикладным системам (см. рисунок).

На самом деле, как согласились все участники дискуссии, ситуация далека от такой идеальной картины, и обмен данными между разными организациями остается нерешенной проблемой. По мнению начальника управления ИТ ПКФ “Росэнергоатома” Антона Ноделя, проблема эта в большей степени организационная, чем техническая. Он, в частности, выразил надежду на то, что рано или поздно появится общепринятый стандарт для обмена инженерными данными. Весьма своеобразную альтернативу такому стандарту предложил руководитель российского отделения Process, Power & Marine компании Intergraph Александр Смирнов, заявивший, что если бы все организации, имеющие отношение к жизненному циклу объектов атомной отрасли, использовали ПО одного поставщика, такое, к примеру, как SmartPlant Enterprise (продукт компании Intergraph), то раздел техдокументации, определяющий регламент передачи информации между различными приложениями и организациями, можно было бы свести к одной строчке: переносить все данные в полном объеме и в их первозданном виде.

Изящное решение проблемы, но, согласимся, оно работает лишь в случае, когда сама проблема отсутствует. В реальной жизни участники проекта используют, как правило, разнородные прикладные системы и форматы данных. Как пояснил Антон Нодель, даже после сдачи АЭС в эксплуатацию ее специалисты периодически осуществляют собственные подпроекты, используя привычные для них САПР и иные программные средства. А ведь сроки эксплуатации составляют десятки лет, и за это время подобных подпроектов будет немало.

И здесь мы снова возвращаемся к уникальным временным масштабам, с которыми имеет дело атомная индустрия. Владимир Зимин обратил внимание присутствующих на то, что сегодня бумажные чертежи из техдокументации на старые АЭС иногда просто не удается найти, но даже если они есть в наличии, то в силу механических повреждений не всё, что отображено на них, удается разглядеть и прочитать. Казалось бы, перенос документов в цифровую среду подобные проблемы решает, но если рассматривать их на столетнем временном интервале, возникают вопросы совершенно иного порядка. “Что будет с нашими БД через 60--100 лет?” — озадачил присутствующих г-н Зимин. И понять его логику можно. Конечно, никто сегодня не скажет, какие технологии будут применяться через столетие, но чтобы хоть как-то представить себе глубину возможных изменений, давайте оглянемся на сто лет назад. Мы увидим, что тогда еще попросту не было ни атомной энергетики, ни информационных технологий в их нынешнем виде. Но даже если рассматривать более короткие отрезки времени, следует признать, что сегодня совсем не просто будет извлечь информацию не только со старых жестких дисков машин серии ЕС, но и с популярных совсем недавно пятидюймовых дискет: соответствующее оборудование придется долго искать. За грядущие десятилетия программные и аппаратные платформы сменятся еще не раз и, по-видимому, следует подумать не только о жизненном цикле самих “атомных” объектов, но и о таком же цикле всей поддерживающей их ИТ-инфраструктуры (своеобразный “PLM в квадрате”). Возможно, было бы разумно предусмотреть отдельной статьей расходы на плановую миграцию данных по мере смены поколений программно-аппаратных средств. Думается, найдутся и другие предложения. Нужно только всегда помнить, что проблемы ИТ, которые приходится решать в атомной отрасли, столь же уникальны, как и сама эта индустрия.