Описываемые события в деталях рассказаны автору академиком Всеволодом Бурцевым, одним из основных разработчиков сети ЭВМ системы ПРО.

Ровно 50 лет назад, в марте 1961 г., ракета-перехватчик с компьютерным управлением впервые в мире успешно поразила в полете баллистическую ракету с условной атомной боеголовкой. Боевые испытания первой станции противоракетной обороны (ПРО) — “Система А” — проходили на специально построенном полигоне Сары-Шаган в Казахстанской степи Бетпак-Дала.

3 февраля 1956 г. Президиум ЦК и Совет Министров приняли совместное постановление “О противоракетной обороне”. Первая станция — прототип ПРО Москвы и других районов СССР — “Система А” управлялась первой в мире компьютерной сетью, разработанной академиком Сергеем Лебедевым и его 30-летним ассистентом В.С. Бурцевым еще в 1955—56 гг.

Сетей ЭВМ тогда нигде не было, единственное исключение — теоретический проект отдела министерства обороны США ARPA (Advanced Research Project Agency) — появился позже и шел довольно “вяло”. ARPA создали в 1958 г. из боязни технического отставания, вызванной запусками первых советских спутников. Сама сеть ЭВМ — не военный секрет, а логическое решение задачи “быстрого обмена и повышения выживаемости информации при повреждении части средств ее хранения и обработки” в случае войн или природных катастроф.

Работами по “Системе А” руководил 37-летний главный конструктор (позже — генерал) Григорий Васильевич Кисунько, хорошо понимавший значение ЭВМ и высоко ценивший Лебедева и его идеи.

Кто-кто, а военные хорошо знали о “проектах” атомной бомбардировки СССР еще в 1949 г. Хотя их отклонили, гарантии что “не передумают” нужно было создавать самим. Сначала над странноватой идеей “молодого человека” подсмеивались — попасть ракетой в ракету в полете... “Раньше” такого не было, значит и быть не может... Хуже было, когда “бдительные коллеги” “вспомнили”, что Кисунько — сын репрессированных кулаков. К счастью, обошлось…

К тому времени скорости доставки поражающих зарядов выросли настолько, что лишь компьютер мог обеспечить нужный темп и точность защитных действий. Логичное требование к системе ПРО — высокая надежность — целиком зависело от работы ее “мозга” — управляющих ЭВМ, основной научной новинки “Системы А”. Однако, пожелать — еще не выполнить. Качество серийных электронных ламп — основного элемента ЭВМ — тогда было невысоким, а форма сигналов и питающего напряжения далеки от идеальной; лампы “горели” нещадно и никто не знал, выполнится ли управляющая программа до конца, прежде чем компьютер встанет в очередной раз. А ракета летит…

Концепция “высокая скорость — максимум вычислений за один такт” (“успеть, пока не поломалось”) была не гарантией, а “лазейкой”, но тогда так мыслили всюду. Пример: ЭВМ ПВО США IBM Stretch 1950-х гг.

(шутка... Почему так быстро красишь забор? Хочу успеть выкрасить побольше, пока краска в ведре не кончилась).

Лебедев, родоначальник параллельных вычислений, и его “зам по ЭВМ” Бурцев вскоре нашли простой и логичный выход: “Если один процессор не гарантирован от аварии, то нужно взять несколько…” (“задним числом” все просто). В “Системе А” сразу шесть процессорных блоков (12 ЭВМ !), работавших параллельно в режиме “скользящего резерва”, объединили кольцевыми кабельными линиями в единое многопроцессорное арифметическое устройство, организовав по принципу: 10 активных + 2 в “горячем резерве (на подхвате)”. Эту логику распространили на всю систему — если кабелями связи можно объединить процессоры, почему нельзя подключить к ним удаленную периферию? Вот и сеть с производительностью (теоретической) 0,5 миллиона операций в секунду (опс).

Результат — уникальный по масштабам и научной смелости комплекс “Система А” или “территориально-распределенная боевая ячейка системы ПРО”, управляемая машинами вычислительного центра по сети, раскинувшейся более чем на 400 км.

Кабельными и радиорелейными линиями связи объединили основные элементы системы: радиолокационную установку дальнего обнаружения “Дунай-2”, управляющий вычислительный центр в специальном бункере и отдельно пульт управления, а в нескольких сотнях километров располагалась пусковая установка (весом более 39 т) для управляемых противоракет В-1000. Все работало синхронно в едином автоматизированном временном цикле. Протоколов передачи данных тогда еще не было.

“Дунай-2” состоял из приемной и передающей частей, удаленных на один километр. Передающая антенна — сооружение в несколько этажей, длиной более 200 м. Полет В-1000 сопровождали три удаленных локатора с параболическими антеннами диаметром 4,6 м, а за атакующей ракетой следил локатор цели диаметром 15 м и высотой более 10-этажного дома.

Помимо военных и технических устройств в безжизненной пустыне построили городок для персонала, железнодорожные ветки, линии электропередачи, автодороги. Ассистент С.А. Лебедева проф. А.Н. Томилин вспоминает: “Издали были видны купола и необыкновенные прямоугольные блестящие конструкции, отливающие золотом. Удивительное, просто космическое зрелище!”

Основной управляющий вычислительный комплекс работал со скоростью 150 000 опс, а специальный вспомогательный — 100 000 опс. Базовые ЭВМ назывались 5Э52б.

Для “Системы А” Бурцев в 1958 г. разработал ЭВМ М-40 (40 000 опс), а в 1959 г. М-50 (50 000 опс с плавающей запятой). М-40 обменивалась данными с объектами, удаленными на 100—200 км, одновременно через пять дуплексных сетей и через асинхронные радиорелейные каналы связи. Частота связи по линиям превышала 1 МГц. Обмен информацией с синхронно работавшими объектами шел через специальный процессор ввода-вывода, работавший как мощный мультиплексный канал с собственной памятью, доступной из всех других каналов. Одновременно с наведением и запуском противоракет М-40 регистрировала экспресс-информацию на внешней памяти — магнитном барабане. Ее, в свою очередь, обрабатывала М-50, составлявшая с М-40 двухмашинный комплекс. Вся информация о запусках ракет регистрировалась на магнитных лентах установок слежения — всегда была возможность повторить и проанализировать события в режиме реального времени. Для этого в каждой ЭВМ имелась система прерывания.

4 марта 1961 г. из знаменитого Капустина Яра в сторону озера Балхаш полетела баллистическая ракета с макетом атомной боеголовки. В полете ее запеленговала станция “Дунай-2” и проведя статистический анализ определила точку падения. Потом ее “передали” локаторам наведения противоракет В-1000 и локатору слежения за целью. Обмен данными шел по компьютерной сети. Курс В-1000 в полете корректировался, а при подлете к атакующей ракете она получила команду “подрыв”. Головка противоракеты взорвалась, выпустив облако из 16 тыс. стальных шариков с вольфрамовыми сердечниками, разлетевшихся примерно на 100 м и образовавших “динамический щит”, который “вражеская ракета” “пробить” уже не могла...

На табло главной ЭВМ появилась надпись “Подрыв цели”. На следующий день привезли данные специальной кинофоторегистрации. Головка атакующей ракеты развалилась на куски. Кисунько поймал ее в сеть, “сплетенную” Лебедевым, Бурцевым и их коллегами.

Информация о сетях ЭВМ, резко повысивших качество ПРО, произвела в США фурор на грани паники — “Русские идут!”. Срочно активизировались проекты ARPA (породившие Интернет). В 1972 г. состоялся “дружественный визит” президента США Р. Никсона в Москву (первый в истории, с пакетом инициатив по ограничению вооружений. В США первый перехват боеголовки баллистической ракеты был осуществлен 10 июня 1984 г.