Ситуация с СЭД в госорганах: мнение заказчиков

Уже много лет мы в своих аналитических обзорах ситуации на российском рынке систем электронного документооборота (СЭД) и управления корпоративным контентом (ECM) активно используем мнение экспертного сообщества. Однако, говоря о таком сообществе, нужно понимать, что оно состоит из представителей разных категорий участников рынка, в первую очередь тут довольно четко можно выделить ИТ-поставщиков и ИТ-заказчиков. Сразу хотелось бы отметить, что противопоставлять какую-то группу экспертов другой, скажем по аспектам квалификации и объективности, было бы принципиально неверным: скорее, нужно просто понимать, что каждая из них в силу своего положения на рынке имеет свою специфику.

Тем не менее, если посмотреть на то, какие экспертные ресурсы чаще всего представлены в СМИ, то несложно заметить, что тут явно доминируют представители ИТ-поставщиков. Тому есть ряд причин и одна из них: заказчики до сих пор явно не спешили выступать в роли публичных экспертов. Однако ситуация все же меняется, и это обстоятельство отражает важные процессы повышения зрелости нашей ИТ-отрасли, в том числе в сфере СЭД/ECM. Так или иначе, но новый деловой сезон в преддверии посвященного данной тематике саммита Russian Enterprise Content Summit 2013, который состоится в Москве 12 сентября, мы открываем обзором, составленным впервые в нашей практике на основе мнений экспертов-заказчиков.

Что изменилось за последние годы в деле внедрения и использования СЭД

То, что позитивные изменения в сфере СЭД происходят, не вызывает никакого сомнения. И все же насколько динамичен этот процесс? Как известно по тематике СЭД на разных уровнях руководства страны принимается немало решений и планов по их реализации. Но все же, что из намеченного удалось выполнить, что сделать не получилось? Или может быть, нужно говорить о перевыполнении планов?

Отвечая на эти вопросы, начальник управления сопровождения прикладных систем департамента информационных технологий ФГУП “Российская телевизионная и радиовещательная сеть” Антон Бурлаков выражает уверенность, что определенный прогресс есть. В качестве иллюстрации он приводит приказ Минкомсвязи № 221 от 02.09.11 (“"Об утверждении Требований к информационным системам электронного документооборота федеральных органов исполнительной власти, учитывающих в том числе необходимость обработки посредством данных систем служебной информации ограниченного распространения”), правда, отмечая при этом: “Хотя требования к СЭД там означены в общих чертах и носят рамочный характер, все-таки движение вперед вполне очевидно. СМЭВ (Система межведомственного электронного взаимодействия) — тоже можно расценивать как достижение, хотя по факту и весьма незначительное. До полноценной ее эксплуатации всеми органами власти и подведомственными организациями еще очень далеко. ГАС “Управление” — тоже очень красивая идея, призванная облегчить жизнь государственных служащих, но пока пробуксовывающая. Портал госуслуг — фактически локомотивная составляющая информатизации государственной власти, но степень интеграции ведомственных СЭД и этого портала — весьма и весьма низкая”.

Заместитель директора департамента делопроизводства и архива Правительства Российской Федерации Сергей Жук уверен, что за последние несколько лет уровень информатизации процесса документационного обеспечения деятельности органов государственного управления вырос весьма значительно. Конкретизируя этот тезис, он выделяет такие основные аспекты:

• практически в любом госоргане внедрены и используются решения, относящиеся к классу систем управления документами (автоматизированные системы делопроизводства, системы электронного документооборота, электронные архивы и т. п.), обеспечивающие обработку документированной информации, представленной в электронном виде, а также учет движения и действий с традиционными документами, исполненными на бумаге и иных типах материальных носителей (причем, чем выше уровень госоргана, тем более сложными и функциональными являются эти решения);

• создана и достаточно интенсивно продвигается в регионы система межведомственного электронного документооборота (система МЭДО), которая представляет собой инфраструктуру, позволяющую интегрировать ведомственные системы управления документами в единую сеть. В настоящее время система МЭДО связывает автоматизированные системы делопроизводства Администрации Президента Российской Федерации, Государственной Думы, Аппарата Правительства Российской Федерации, всех федеральных органов исполнительной власти и целого ряда органов власти субъектов федерации. Общее число участников межведомственного электронного документооборота — более 80 государственных органов;

• создание системы, позволяющей ведомствам обмениваться документированной информацией в электронном виде, позволило существенно увеличить долю электронных документов в общем объеме документов, циркулирующих как внутри ведомств, так и между ними. Например, доля документов, направляемых из Аппарата Правительства Российской Федерации в электронном виде, превысила 51% от общего количества исходящих документов.

Весьма позитивную оценку происходящим переменам высказал начальник отдела развития систем электронного документооборота министерства информационных технологий и связи Хабаровского края Вадим Малых: “За последние два-три года в вопросах использования ИТ в деятельности госорганов произошел гигантский рывок, сделано в десятки раз больше, чем за предыдущие 10—15 лет. Главным образом это связано с принятием закона № 210-ФЗ “О предоставлении госуслуг”. Внедрение ИТ приобрело системный подход. Есть четкие и понятные цели, определена этапность работ. В целом прогресс есть, и что более важно — он осязаем. Сегодня в правительстве Хабаровского края в электронном виде обрабатывается значительная часть всех документов. Имеется в виду именно электронный документ, который создаётся, правится, подписывается и отправляется адресату исключительно в электронном виде. О каких-либо достижениях сверх плана вряд ли идёт речь, планка умышленно зафиксирована на высоте полёта гражданской авиации”.

Директор департамента информационных технологий Евразийской экономической комиссии Александр Хотько считает, что рассматривать сегодняшние изменения в использовании СЭД нужно в контексте истории вопроса, и поэтому напоминает, что изначально СЭД рассматривались как системы, обеспечивающие автоматизацию общего документооборота в организациях и ведомствах. И здесь принципиальным изменением является то, что если раньше основными пользователями при этом были делопроизводители, то сейчас с СЭД работают практически все сотрудниками организаций и ведомств. Очень важно, что теперь непосредственно к СЭД все чаще обращаются и руководители верхнего звена, чему явно способствовало массовое использование мобильных устройств и поддержка мобильных устройств производителями СЭД. Но именно подключение к СЭД руководителей организаций выявило необходимость расширения спектр аналитических признаков документа и поддержки многовариантных схем использования СЭД для наложения резолюций и выдачи поручений, контроля исполнения и коллективной работы с документами, в том числе в удаленном режиме. В целом в результате массового внедрения СЭД реальное управление (не принятие решения, а схема “воздействие — выполнение — обратная связь”) становится более эффективным за счет существенного сокращения времени доведения управляющего воздействия (документа) до исполнителя.

Г-н Хотько особо отметил также то, что значительное влияние на развитие и использование СЭД в России оказало внедрение МЭДО и СМЭВ. Однако тут он обращает внимание, что по мере развития СЭД сам термин “система электронного документооборота” в ряде случаев уже не отражает функциональности используемых систем, поскольку все больше речь идет о “системах управления документами”, функции которых выходят за рамки бизнес-процессов общего документооборота. С технологической точки зрения на рынке видны две тенденции развития СЭД: создание универсальных полномасштабных СЭД и формирование специализированных отраслевых решений.

Начальник отдела информационного обеспечения главного управления архитектуры и градостроительства мэрии города Новосибирска Владислав Збитнев решил обратить внимание на вопросы внедрения принципов электронного правительства: “Со стороны органов местного самоуправления эта деятельность выглядела как серия конвульсий, исходящих от федерального центра. При этом первыми под удар попали территориальные отделы федеральных органов, которые вне зависимости от готовности должны были к 1 июля 2011 г. включить со своей стороны межведомственные сервисы. Чтобы сервисы заработали, понадобились информационные системы, готовые в эти сервисы выдавать электронные документы. Федеральным органам с задержкой до 2013 г. пришлось перестроить собственные информационные системы, перейдя от учета данных о документах на полках к системам хранения документальных сведений и формированию данных с использованием систем управления процессами. Раньше сотрудник “рисовал” правильный бумажный документ, а затем выдавал заверенную копию. Сведения в электронных регистрах были не всегда точны, поэтому бумажный документ имел приоритет над электронными записями, а электронные карточки воспринимались как обуза. Теперь сотрудник при вводе данных автоматически создает в системе документ, который будет выдаваться уже без его участия. Это изменило само отношение к формируемым данным и к неудобным программным карточкам, заполнение которых мешает работе с бумажным документом. Благодаря пионерам электронного правительства, таким как ФНС и Росреестр, в органах местного самоуправления в 2012 г. появились первые электронные документы, обладающие равным бумаге приоритетом. Летом 2013 г. нас поставили перед фактом, что документы в бумажной форме запросить у федерального органа уже невозможно”.

Развивая тему состояния дела на региональном уровне, Владислав Збитнев отметил, что этап знакомства с электронным документом в 2013 г. настиг информационные системы муниципалитетов. Первое же знакомство с электронными документами обнажило проблему отсутствия полноценных систем межведомственного взаимодействия, электронного документооборота и электронного архива. Получая электронный документ его не всегда можно распечатать и положить на стол руководителю. Контроль бумажного документооборота вошел в ступор — нет регламентов обработки такого документа, который нельзя положить в папку и к которому нельзя приложить бумажку с проектом резолюции руководителя. Оказывается, полученный электронный документ надо еще преобразовать для базы данных и только затем можно увидеть те изменения, которые он вносит, и отобразить те объекты, на которые он распространяет свое действие. В настоящее время все свелось к тому, что канцелярские СЭД живут электронным учетом движения материальной бумаги, федеральные сервисы предоставляют данные, требуя повторно ввести все реквизиты из СЭД, интеграторы СМЭВ предлагают использовать собственные системы управления технологическими процессами, которые не желают ничего знать о канцелярских СЭД и бумаге. Сотрудники в итоге должны вводить одну и ту же информацию в разные системы. “В результате виртуальные документы, которые возникают в процессе обмена, исчезают в дебрях информационных систем или осаждаются на компьютерах специалистов, исчезая из поля зрения органов документационного обеспечения”, — подводит итог своим размышлениям г-н Збитнев.

Соответствие используемых СЭД требованиям и возможностям сегодняшнего дня

Практически все наши эксперты единодушно отмечают двойственность ситуации, отмечая наряду с положительными аспектами расширения возможностей СЭД и растущие проблемы и противоречия.

“Дела в целом обстоят неплохо, проекты реализуются, финансирование выделяется, уже трудно найти хоть один орган власти или его территориальное подразделение, не имеющее собственной СЭД, — считает Антом Бурлаков, но тут же добавляет: — А вот разрыв между функционалом СЭД органов власти и корпоративных ECM-систем уже довольно широк и будет только расширяться. И проблема тут в том, что СЭД в органах власти почти всегда остается только системой документооборота, не затрагивающей задач и функций ведомства. То есть полноценных ECM-систем в органах власти надо будет ждать еще довольно долго. В результате получается, что возможности современных ИТ, растущие не по дням, а по часам, будут задействоваться там все меньше и меньше”.

О двойственности состояния дел в современных СЭД говорит и Сергей Жук: “Безусловно, использование современных информационных технологий в целом ряде случаев позволяет значительно облегчить жизнь. Но ничего в этом мире не дается даром, как говаривал Михайло Ломоносов: “Ежели в одном месте чего-либо убудет, то в другом — непременно прибавится”. Если бы все документы, составляющие документооборот госорганов, были только электронными, то очевидно в деле автоматизации процесса управления документами проблем не существовало. Но, как я обычно говорю в дискуссиях по вопросам информатизации документооборота: до тех пор, пока у граждан и организаций существует конституционное право общаться с государственными органами с использованием бумажных документов, наши системы управления документами просто обязаны обеспечивать хранение и работу с документами, исполненными любым способом и на любых носителях! Т. е. документооборот в организации не может быть исключительно электронным”.

Следствием такого положения вещей, по его словам, являются два момента. С одной стороны, это означает, что у чиновника помимо бумажной возникает еще одна среда, в которой он должен работать. Причем надо понимать, что, решая какой-либо вопрос, он, как правило, работает не с единственным документом, а с некоторой подборкой документов по данной проблеме. И если они исполнены на разных типах носителей, представлены и двигаются в разных физических средах, то это может не облегчить, а наоборот, усложнить его работу. А с другой стороны, работник службы документационного обеспечения должен реализовать комплексное решение проблемы управления документами, учитывая в том числе и организацию их архивного хранения. “Понятно, что комплексное — всегда сложнее простого с точки зрения и реализации, и использования”, — резюмирует эксперт.

“Однозначно оценить соответствие наших систем сегодняшнему дню сложно, — продолжил тему Вадим Малых. — Сейчас мы обладаем системой, удовлетворяющей всем современным требованиям. Она позволяет реализовать безбумажный документооборот, есть возможность использования квалифицированной ЭП, реализованы все необходимые бизнес-процессы по организации подготовки документов в электронном виде, работе с обращениями граждан, контролю исполнения документов и т. д. Но в то же время сегодня СЭД во многом лишь воспроизводит процедуры, сложившиеся в те времена, когда документы изготавливались в машбюро на печатных машинках. Для получения 100-процентного результата необходимо менять сами процессы. Постепенно внося изменения в некоторые процедуры, мы можем стимулировать изменения в методах работы, касающихся подготовки, обработки документов, организации их контроля и т. д. Например, учитывая наличие единой СЭД, в которой работают все краевые органы власти, технически уже сегодня можно перейти к единой регистрации документов. Безусловно, идея достаточно спорная, требующая тщательной проработки, однако, на мой взгляд, это позволит значительно упростить систему, повысить ее надежность и эффективность, а также даст определенный толчок в нужном направлении к изменению процедур обработки документов с учетом использования информационной системы”.

Облачные средства, мобильность, социальность, свободного ПО — востребовано ли это сегодня?

Возможности использования СПО наши эксперты оценили достаточно скептически. “Открытое ПО — довольно красивая, но мало реалистичная идея, недаром постановление правительство об использовании СПО в работе госорганов тихо и мирно лежит без реализации, несмотря на наличие на рынке соответствующих внятных решений”, — считает Антон Бурлаков. Вадим Малых конкретизирует эту позицию: “Вряд ли сегодня системы класса СЭД могут полностью строиться на открытом ПО. Наверное, можно использовать отдельные компоненты — СУБД, сервер приложений и т. д. В целом же решение должно быть коммерческим, чтобы обеспечить необходимую надежность, техподдержку, сопровождение и дальнейшее развитие системы”.

Подробно тему применения СПО раскрыл Владислав Збитнев: “Есть проблема появления на рынке конкурсных участников, готовых предлагать только открытые программные решения. Такие разработчики зачастую не обладают финансовыми ресурсами, позволяющими вести полноценное гарантийное обслуживание и развитие разработки. В случае появления критических проблем в реализации кода разработчик не готов нести финансовую ответственность, которая возникла бы у лицензированного разработчика закрытого ПО. В случае обнаружения проблем в основном коде открытой платформы, на базе которой создана реализация, разработчик разводит руками и сообщает, что основной держатель кода платформы извещен, но когда приступит к исправлению — неизвестно. Заказчик зачастую остается без поддержки, без возмещения причиненных убытков, с плохо документированной системой, в которой открытое сообщество постоянно находит новые уязвимости. Доработка открытого ПО, “брошенного” другой группой разработчиков, стоит намного дороже аналогичной работы лицензированных разработчиков проприетарного ПО. Многие специалисты придерживаются мнения, что свободное программное обеспечение можно внедрять только в тех случаях, когда убытки от его использования не выше стоимости аналогичного решения на базе проприетарного продукта”.

По поводу других ИТ-инноваций наши эксперты высказывают также достаточно осторожные оценки. Так, Антон Бурлаков отметил, что облачные и мобильные средства и мобильность сейчас являются, скорее, предметом серьезной настороженности для руководства любого органа власти: “Это объясняется и существенной новизной, даже просто непривычностью, и вопросами обеспечения безопасности и защиты информации. Хотя понятно, что технические средства для этого есть, но они тоже весьма непривычны. А про социальность можно промолчать, ведь зачастую даже телефонный справочник организации является конфиденциальной информацией. И внутренние корпоративные порталы органов власти, даже при наличии таковых, гораздо менее востребованы, нежели аналогичные порталы коммерческих организаций”.

В отношении мобильности Вадим Малых более оптимистичен: “Конечно, мы следим за бурным развитием этого направления. Сегодня наличие мобильного клиента для СЭД — практически стандарт, и у нас такой клиент находится в финальной стадии реализации”. А вот по поводу социальности он считает, что данный вопрос вообще мало пересекается с СЭД, хотя, наверное, эти методы представляют интерес для тех сотрудников госструктур, которые занимаются направлением открытого правительства.

Александр Хотько сказал о поддержке мобильных устройств в СЭД, как уже о фактически стандартном требовании сегодняшнего дня. Он отметил, что если первоначально мобильный доступ к СЭД позиционировался как инструмент для ограниченного числа руководителей в организации, то в перспективе мобильный доступ будет востребован все большим числом пользователей. Позитивно он оценивает и возможности использования социальности в СЭД: “Эти методы я бы рассматривал как принцип организации взаимодействия между пользователями, а не как возможность публикации из СЭД документов в социальных сетях (или наоборот — возможность регистрации и обработки в СЭД контента из социальных сетей). Представляется, что совершенствование бизнес-процессов по подготовке и согласованию документов с использованием технологий, используемых в социальных сетях, является актуальной и перспективной задачей”. По его мнению, массовое использование облачных технологий в государственных органов связано в значительной степени с гарантиями по обеспечению безопасности информации, но несомненно, что использование облачных технологий уже сейчас может дать существенный эффект при внедрении (переходе к использованию) новых систем.

Вот какую оценку ИТ-инновациям дал Сергей Жук: “Открытое ПО — это что? Это то, что дается бесплатно, или то, чьи коды всем доступны для обозрения и модификации? А чем облачные технологии принципиально отличаются от клиент-серверной обработки в ситуации, когда я не знаю, где эти самые серверы находятся? А мобильность — она для чего? Если для того, чтобы повысить степень эксплуатации чиновника и заставить его работать даже ночью в постели, то я — за! А если для того, чтобы он в кафе, решая с подругой свои личные дела, мог мимоходом визировать проекты актов правительства, то здесь надо серьёзно подумать, во сколько государству обойдётся такая мобильность. А если без шуток, то на любые новшества я смотрю примерно так же, как на набегающую морскую волну: набежит, накатит пеной, а когда пена схлынет, останется чистый берег, и только в местах, где были ямки, останутся лужицы морской воды. Так и здесь: новые концепции будут реализованы и приживутся там, где они окажутся нужны и полезны. А в остальных случаях специалисты придумают что-то ещё”.

Что мешает повышению эффективности СЭД

Одна из ключевых и давно известных проблем — бумажно-электронный дуализм, от которого наша страна никак не может избавиться. “Главным тормозом в развитии государственного электронного документооборота является продолжающееся дублирование электронных и бумажных сведений при документационном обмене, — сказал о наболевшем Владислав Збитнев. — Где все-таки документ или сведения из документа? Что является отправной точкой сведений о юридических фактах и что может быть более значимо: документ-основание, запись в реестре или документ о содержании записи в реестре? Можно ли считать полученные сведения документами, даже если они подписаны квалифицированной электронной подписью, или официальным документом является запись у отправителя, а полученные сведения заверенными экземплярами документа? От этого зависит способ обработки и хранения получаемых при межведомственном обмене информационных сведений. Так как ГОСТы носят рекомендательный характер для органов власти, то оборот и хранение электронных документов до сих пор регулируется нормативными актами Министерства культуры”.

Анализируя причины нерешенности вопросов бумажно-безбумажного документооборота, он указывает на отстраненность Министерства экономического развития РФ как органа, ответственного за проведение административной реформы, от принятия мер по нормированию правил работы с государственными электронными документами до и после информационного взаимодействия, из-за чего возникает масса проблем при разработке СЭД федеральных, региональных и местных органов власти, создавая пробелы в документационном обеспечении.

Невнятность требований к СЭД, довольно частая смена курса в информатизации госорганов, сильная ведомственная разобщенность — такой перечень трудностей на пути эффективного использования СЭД приводит Антон Бурлаков. Но все же главной проблемой для органов государственной власти он считает вопрос кадрового состава: “Внедряемая система может быть сколь угодно инновационной, но наличие подготовленных и заинтересованных кадров, способных освоить ее в короткие сроки — все-таки удел очень немногих органов власти. Как правило, все сводится к инструкции, разработанной на базе типовой, и отношение к СЭД — как подкладке под бумажный документооборот. Без всяких там ECM”. В качестве важного аспекта он также выделяет деятельность Минкомсвязи по информатизации органов госвласти: эта работа, по его мнению, ограничивается лишь самими этими органами, не затрагивая подведомственные организации, вовлеченные в процессы реализации задач и полномочий органов государственной власти. Получается, что в поле зрения министерства находится фактически лишь надводная часть айсберга.

Сергей Жук уверен, что, говоря о повышении эффективности работы госорганов, нужно не ограничиваться темой СЭД, а рассматривать вопросы внедрения информационных технологий в сферу управления документами в целом: “Проблем тут достаточно много, но все же основная, на мой взгляд, — это то, что до настоящего времени не разработана концепция самого понятия “электронный документ”, не говоря уже об отсутствии каких-либо четких спецификаций электронного документа, удовлетворяющих всем требованиям, предъявляемым к документу вообще, и пригодных для применения в соответствующих технических решениях при проектировании систем управления документами”.

С таким диагнозом согласен и Вадим Малых: “Основная проблема — слабая проработка большинства вопросов, связанных с электронными документами и электронным документооборотом на законодательном уровне. Не смотря на вступление в силу нового закона об электронной подписи (63-ФЗ), постоянно высказываются сомнения в юридической силе электронных документов, даже в случае использования квалифицированной ЭП. У архивных служб в регионах нет ни нормативной базы, ни каких либо рекомендаций от федерального архивного агентства по поводу хранения электронных документов. Ничего не слышно о разработке архивной ИС, обеспечивающей хранение электронных документов, поддержку актуальности электронной подписи. Это сильно осложняет переход к электронному документообороту. Строго говоря, абсолютно все документы необходимо создавать на бумаге только потому, что они через какое-то время могут быть сданы в архив, а архив не знает, как хранить электронные документы”.

Развивая эту тему, Вадим Малых подчеркнул, что многие органы власти сегодня готовы взаимодействовать посредством системы межведомственного электронного документооборота (МЭДО), однако речь пока идёт только об обмене сканированными копиями документов. А это значит, что подготовку таких документов придётся продолжать на бумаге. Причинами могут быть либо отсутствие технической готовности ведомственных СЭД или самих ведомств к организации работы по безбумажной технологии с применением ЭП, либо сомнения в законности такого взаимодействия, достаточной проработанности юридической стороны дела.

“Я бы отметил два направления повышения эффективности использования СЭД: мобильность и интеграционные возможности, — сказал Александр Хотько. — Если с мобильностью все достаточно понятно, и в ближайшее время следует ожидать появления в составе СЭД разнообразных мобильных приложений для различных категорий пользователей, то с интеграционными возможностями СЭД все обстоит сложнее. В ряде бизнес-процессов все чаще требуется возможность автоматической регистрации в СЭД документов, сформированных в других приложениях, либо поиска в базе данных СЭД документов и информации об их обработке на основании запроса, поступившего из другой системы. Наличие в составе СЭД развитого API и соответствующих сервисов позволяет существенно упростить интеграцию СЭД с другими системами. И не в виде очередных адаптеров для взаимодействия с конкретными системами, а в виде универсальных сервисов. Представляется, что спрос на такого рода сервисы в составе СЭД будет постоянно расти”.

Как и кому нужно решать проблемы

В этом вопросе наши эксперты в целом достаточно единодушны: нужно в первую очередь совершенствовать нормативно-правовую базу. А вот в том, кто именно должен этим заниматься, общей позиции явно не наблюдается.

“Необходима совместная работа всех ведомств на всех уровнях по совершенствованию нормативной базы в этом направлении, — уверен Вадим Малых. — Основные надежды мы возлагаем на Министерство связи и массовых коммуникаций РФ. Многообещающе выглядит появление нового экспертного совета по вопросам совершенствования электронного документооборота в органах государственной власти. Из важнейших поднятых вопросов — необходимость совершенствования законодательства в целях придания статуса электронному документу, а также разработка регламента межведомственного взаимодействия посредством электронных документов — вопрос несправедливо забытый регламентом применения системы МЭДО. Кстати, в проекте нового регламента появилось упоминание СМЭВ, как равнозначной альтернативы МЭДО при организации межведомственного электронного документооборота. Это логично, так как обмен документами — по сути ещё один сервис межведомственного взаимодействия, к тому же технически система, основанная на веб-сервисах, гораздо надежнее и проще в работе, чем файловый обмен МЭДО”.

“Государству необходимо развивать нормативно-правовую базу документационного обеспечения с учетом увеличения в документообороте доли информации, представленной в электронном виде, — высказывает свою позицию Сергей Жук. — И здесь становится очевидной необходимость усиления координирующей и регулирующей роли Росархива. Целесообразно, видимо, даже рассмотреть вопрос о повышении его статуса до уровня федерального органа, непосредственно подчиненного Правительству Российской Федерации. Свое слово должны сказать научное и бизнес- сообщества, им нужно сосредоточиться на решении вопросов научно-методического обеспечения, стандартизации и выработке технических решений, способствующих интеграции разнородных систем в единую, целостную инфраструктуру государственной системы документационного обеспечения управления”.

Александр Хотько уверен, что, как обычно, для решения имеющихся проблем нужны совместные усилия заказчиков и разработчиков СЭД, поскольку в данном случае не только спрос определяет предложение, но и предложение формирует спрос. При этом он отметил, что тут очень важно понимание как заказчиками, так и разработчиками СЭД, что трансформация СЭД в комплексные системы управления документами связана не столько с совершенствованием пользовательских интерфейсов и расширением реализуемых функций, сколько с переходом к позиционированию СЭД в качестве операционного ядра по интеграции всех бизнес-процессов организаций и ведомств, связанных с обработкой документов.

По мнению Антона Бурлакова, нужно заниматься не только совершенствованием нормативно-правовой базы (что, по его мнению, сейчас весьма активно реализуется) и конкретизацией требований к СЭД, используемым в государственных и окологосударственных органах. Он также считает, что формирование единой СЭД органов государственной власти и подведомственных организаций, несмотря на кажущуюся утопичность, рано или поздно станет насущной необходимостью, ведь функционал и возможности СМЭВ вполне ограничены. И в нынешней ситуации ее придется или выстраивать заново, что дорого и неэффективно, или лепить на базе существующего зоопарка систем, что еще дороже и неэффективнее. Ну и конечно, кадровая проблема — привлечение в органы государственной власти свежих сил, способных поддерживать и развивать самые инновационные идеи.