Сегодня ситуация в экономике не вызывает особого оптимизма. Что в таком случае должны делать компании с точки зрения надежности, оптимизации бизнеса, внедрения новых технологий? Какие перемены происходят в бизнесе ИТ? Куда движется ИТ-отрасль? Эти и другие вопросы обсуждались во время дискуссии на конференции “Fujitsu IT Future: через преобразование ИТ к развитию бизнеса”.

ИТ — помощник или тормоз?

Хотя кризис еще не наступил, “тучные времена” закончились. Как ни странно, это подстегивает спрос на ИТ, потому что предприятия ищут способ снижения издержек и инструмент выживания в трудных условиях. “Чем лучше идут дела у компании, тем меньше ей нужны ИТ для оптимизации затрат. А в кризис некоторые об этом все-таки задумываются, хотя всё зависит от менталитета высшего руководства”, — констатировал Шамиль Шакиров, президент компании “Ай-Теко”.

С ним согласен Борис Бобровников, генеральный директор компании “Крок”, который отметил, что в кризис появляется немало предприятий, которые ищут спасения за счет оптимизации бизнес-процессов, и в качестве примера он привел опыт своей компании: “У нас в 2009-м количество проектов на стадии пресейла выросло в 2,5 раза по сравнению с 2008-м. В то же время объем ИТ-рынка упал на 40%. Это говорит о том, что заказчики искали новые решения”. По его мнению, в кризис лучше продвигать краткосрочные проекты, т. е. те, которые быстро показывают результаты, поэтому крупные проекты следует дробить.

Одной из компаний, усматривающих в ИТ источник новых возможностей, является “Вымпелком”. По словам Дмитрия Устюжанина, руководителя департамента ИТ-безопасности “Вымпелкома”, сейчас идет масштабная программа повышения внутренней эффективности.

Но, возможно, стимул к этому дало то положение, которое сложилось на рынке телекома, на что обратил внимание Сергей Мацоцкий, председатель правления компании IBS: “На этом рынке одна из главных проблем заключается в том, что не появляется столько новых клиентов, как раньше. Поэтому нашим трем грандам остается только отбирать клиентов друг у друга. Единственный шанс справиться с этим — выходить на новые рынки и получать доход от других направлений”. В качестве примера он привел компанию Apple, которая захватила рынки, весьма далекие от ИТ, в частности рынок онлайновой музыки.

Что касается ИТ и кризиса, Сергей Мацоцкий подчеркнул, что нынешняя ситуация отличается от той, которая была в 1998-м: “Тот кризис очень благотворно повлиял на нашу экономику и на ИТ-отрасль. Так, последующий бум внедрения ERP-систем был прямым отзвуком проблем с управлением компаниями, выявленных в 1990-е. К сожалению, сейчас кризис развивается по-другому. Огосударствление экономики привело к тому, что у нас образовались два полюса. На одном ресурсные компании, которые ничего не делают и очень хорошо живут, на другом — предприятия, вынужденные на всем экономить, например металлургические. Им сейчас даже не на что оптимизировать бизнес, они просто режут все расходы”.

Борис Бобровников тоже сегодняшнее состояние дел считает непростым: “Формально кризис не наступил, не исключено, что и не наступит, но сейчас имеет место стагнация, которая может продлиться еще много лет, а это самое сложное время для бизнеса. Все умеют делать бизнес на росте и уже научились это делать на падении. Но никто не умеет делать бизнес, когда рынок вялый, т. е. растет на 2—3%. Появляются нездоровые тенденции демпинга, возникают конфликты между компаниями”.

По его мнению, в этой ситуации единственный выход — повышение эффективности работы: “Предположим, расходы компании ежегодно растут на 5—8%, что нормально и неизбежно. Но когда бизнес при этом растет на 1—2%, в какой-то момент компания может стать нерентабельной. Единственный выход — повысить эффективность хотя бы на 5%, что, в общем, вполне реальная задача. И тут могут помочь ИТ. Не надо ждать, пока все грохнется, надо оптимизировать расходы”.

Это мнение разделяет Юрий Зеленков, ИТ-директор НПО “Сатурн": “Наше предприятие относится к машиностроительной отрасли, которая из кризиса никогда не выходила, так что для нас это нормальное состояние. Мы рассматриваем ИТ не как издержки, на которых надо экономить, а как инструмент, от которого очень сильно зависит наша компетенция. Чтобы конкурировать с грандами машиностроения на мировом рынке, нужны новые технологии и новые материалы. А здесь большую роль играют инженерный анализ и расчеты, а также научные исследования в области вычислительной механики, гидродинамики и т. д.”.

Аутсорсить или не аутсорсить?

Участники дискуссии согласились с тем, что для повышения эффективности работы недостаточно только внедрить ИТ. Нужно менять всю схему организации труда, реорганизовывать бизнес-процессы. Как показывает мировая практика, одним из главных способов снижения издержек является аутсорсинг.

Некоторые российские компании применяют такой подход. “Мы управляем большим количеством ИТ-оборудования и ради повышения эффективности многие техпроцессы передали на аутсорсинг”, — сообщил Дмитрий Устюжанин.

Но в машиностроении, судя по словам Юрия Зеленкова, с этим у нас большие проблемы: “Зарубежные компании из нашей отрасли основную часть деталей передают на аутсорсинг. Мы так сделать не можем, потому что просто некому передавать, а отдавать за границу — дорого и не всегда возможно по соображениям безопасности. В результате мы стали проводить реструктуризацию. Вместо множества цехов у нас появляются как бы маленькие заводики, которые сами отвечают за свою работу. Правда, для них для всех применяется одинаковая модель управления”.

Сергей Мацоцкий тоже поделился опытом в области аутсорсинга: “Мы когда-то ездили в “Боинг”, и меня больше всего поразило, какое внимание там уделяют кооперации поставщиков, считая это своим самым большим активом. Они эту цепочку строили много лет. А что у нас? В большинстве случаев к подрядчику относятся как к одноразовому ресурсу — купить подешевле и выжать, словно лимон. Впрочем, и у подрядчика отношение к своему заказчику точно такое же. Мы живем краткосрочными целями. Мне кажется, это очень всему вредит”.

Юрий Зеленков полностью с этим согласился, указав на то, что согласно теории самое важное в управлении производством сложных инновационных изделий — это выстраивание цепочки надежных поставщиков. Более того, сейчас уже говорят, что нужно одновременно проектировать три составляющих: сам продукт, процесс его изготовления и сеть кооперации, которая должна быть мобильной и гибкой. Но в нашей стране это пока не получается. “Когда мы делали двигатель для самолета Superjet, предполагалось, что появится серьезная сеть российских поставщиков, но организовать ее не удалось, и поэтому продукт пока что убыточный”, — сказал г-н Зеленков. По его мнению, создание такой сети могло бы стать стимулом к внедрению ИТ, потому что без автоматизации кооперацию организовать невозможно.

На Западе аутсорсинг развивается буквально во всех отраслях, в том числе и в системной интеграции. По словам Бориса Бобровникова, там зачастую ИТ-услуги поступают не от одного, а от нескольких поставщиков: “Все большее распространение получает мультисорсинг, то есть фактически кооперация поставщиков ИТ-услуг. Это самоорганизующееся сообщество, в котором в результате конкуренции складывается естественное разделение труда, каждый участник на чем-то специализируется, и все заинтересованы в сохранении статус-кво, потому что это дает им работу”. Но по словам Сергея Мацоцкого, у нас это невозможно из-за системы организации конкурсов.

Тем не менее Борис Бобровников считает, что очень скоро Россию ждёт революционное развитие аутсорсинга: “Уже есть все предпосылки, но с одной стороны не хватает ментальности, а с другой — отсутствия денег. Если денег станет меньше, люди начнут менять ментальность. Вместо того чтобы создавать у себя системного интегратора, перейдут к аутсорсингу. Какой смысл заниматься непрофильной деятельностью, если можно нанять профессионалов? Пока что аутсорсинг почти не растет, но потихонечку количество перейдет в качество, и будет взрывной рост. Осталось два-три года. Надеюсь, мы окажемся к этому готовы”.

Тогда на ИТ-рынке произойдут большие перемены, уверен Шамиль Шакиров: “Мы станем заказчиками вендоров, а ведь раньше не было такого, чтобы интегратор покупал технику себе, а не клиенту”. Впрочем, Виталий Фридлянд, генеральный директор Fujitsu в России и СНГ, считает, что перемены уже начались и интеграторы потихонечку покупают технику для себя.

Изменение роли ИТ-директора

Перемены на рынке ИТ влияют на функции ИТ-директоров. Если раньше они занимались только технологиями, то сейчас круг их обязанностей расширился. “Роль толмача по ИТ при гендиректоре уже в прошлом, — сказал Сергей Мацоцкий. — Сегодня техническая экспертиза уходит на второй план. Любой грамотный руководитель обладает достаточными навыками, чтобы ориентироваться в ИТ. Кроме того, в мире, да и в России тоже, многие люди из консалтинга и ИТ-компаний перешли в реальный сектор. Это разрушило барьер между ИТ и бизнесом. Любой руководитель может быть заказчиком ИТ-проекта, и любой ИТ-директор может возглавить и другие подразделения. Думаю, эта тенденция будет усиливаться”.

“По моему опыту все больше руководителей предприятий хотят видеть на посту ИТ-директора человека, которого они называют бизнес-партнером, — отметил Шамиль Шакиров. — Поэтому айтишники должны отойти от роли специалистов по инфраструктуре, вычислительным системам и т. д. и стать ближе к бизнесу своей компании. Традиционные ИТ-задачи можно передавать на аутсорсинг, а вот как привнести в бизнес такие технологии, которые повысят его успешность, это уже задача для ИТ-директора. Руководству и собственникам могут понравиться такие идеи, и ИТ-директор вырастет в их глазах”.

ERP уходит?

Динамика ИТ-рынка настолько высока, что технологии очень быстро устаревают. Кажется, еще совсем недавно ERP-системы считались самыми передовыми средствами управления предприятием. А сейчас они стали чуть ли не тормозом. Так, по словам Юрия Зеленкова, ERP-система несет за собой лучшие бизнес-практики, но потом появляются новые задачи, новые процессы, и ERP зачастую просто мешает переменам.

Борис Бобровников привел пример компании “Крок”: “У нас крупнейшая в Европе, а может, и в мире инсталляция Navision. Но, к сожалению, система получилась неповоротливая. Некоторое время назад мы внедрили систему BRMS, что значительно ускорило расчеты. Бухгалтер может сам менять правила без привлечения ИТ-специалистов, а ERP все больше используется для хранения данных. По-моему, ERP-системы в своем нынешнем виде отмирают, потому что их вытесняют более гибкие и дешевые продукты”.

Про СМБ и облака

В последнее время ИТ-отрасль возлагает огромные надежды на облачные технологии, полагая, что они подстегнут спрос и привлекут новых клиентов из сегмента среднего и малого бизнеса (СМБ). По мнению участников дискуссии, эта тенденция уже проявляется.

Например, у “Ай-Теко”, как рассказал Шамиль Шакиров, появился целый пласт новых клиентов: “При росте оборота на 20—30% в год размер среднего контракта у нас уменьшился в три раза, т. е. количество заказчиков выросло, а размер счета сократился. По-моему, небольшие компании гораздо разумнее крупных корпораций, так как для них ИТ — это вопрос не моды, а выживания. Им нужны конкретные бизнес-кейсы. К тому же в условиях рыночной неопределенности у них появляется необходимость перевести свои капитальные затраты в операционные и пропадает желание строить для себя серверную инфраструктуру”.

Сергей Мацоцкий, однако, выразил опасения, что для российских ИТ-компаний момент уже упущен: “Российский СМБ уже в DropBox и на Amazon, и там он и останется, если мы не предложим свою альтернативу, потому что национальных барьеров уже не существует”.

Вместе с тем он подчеркнул, что на ИТ-рынке есть разные сегменты: корпоративный, СМБ и потребительский, и их нельзя смешивать: “Поэтому компании, представленные здесь сидящими, с СМБ не работают и работать не будут. Малым предприятиям нужны простые стандартные продукты почти без кастомизации, а любой корпоративный клиент требует кастомизации в огромном объёме. Это и есть наше будущее. Со временем мы станем облачными интеграторами. Собственно мы этим уже занимаемся”.

Данную ситуацию хорошо иллюстрируют и слова Бориса Бобровникова: “За последние три года мы сделали 250 пилотных проектов на облаках для корпоративных заказчиков. Среди них нет двух похожих или одинаковых, а кастомизация достигает 70%”.