Можно спорить о том, насколько действенны санкции против России, но отечественный рынок ИТ они точно всколыхнули. В июне в Москве прошла специализированная конференции PC Week/RE «Стратегическая независимость государственных и корпоративных информационных сиcтем. Импортозамещение в сфере ИКТ», следом — заседание комиссии Госдумы, а потом и Совета Федерации по этим же вопросам. Журналисты уже подсчитали, что информации по вопросам импортозамещения в области ИТ вообще и в области программного обеспечения в частности за последние полгода опубликовано больше, чем за предыдущие два десятилетия. Вполне возможно, что мы стоим на пороге нового, уже третьего по счету поворота в развитии отечественной индустрии разработки и производства ПО. Но для начала обратим взгляд в прошлое.
История развития ПО в СССР и России
Напомню, развитие этой отрасли в конце
Первый поворот: отказ от разработки ПО в пользу его копирования
На рубеже 1960–70-х спрос на информатизацию обусловил потребность в крупносерийном производстве вычислительных машин и были приняты решения, приведшие к первому значительному повороту в индустрии производства ПО. Вместо собственных разработок в СССР началось копирование в массовом порядке архитектур вычислительных машин, серийно производимых за рубежом, а вместе с ними и соответствующего зарубежного ПО. В
Второй поворот: отказ от копирования ПО в пользу его приобретения
Итак, в
Это было замечательное время для крупнейших мировых производителей ПО, ринувшихся в Россию вслед за невиданным ростом нового для них географического рынка. Штаб-квартиры международных корпораций устанавливали для своих российских подразделений планы ежегодного роста продаж в десятки процентов, и они выполнялись и перевыполнялись. Нефтедоллары расходились и по всему остальному ИТ-рынку, обеспечивая его стремительный рост, иногда лишь омрачаемый кризисами в годах, почему-то оканчивающихся на восьмерку.
Второй поворот определил ситуацию с ПО в России на долгое время. Приход почти всех известных на мировом рынке производителей ПО, не жалевших денег на маркетинг и приносивших с собой жесткие и эффективные методы продаж, с одной стороны, и непрекращающийся поток нефтедолларов, с другой, привели не только к невероятному росту рынка ПО, но и к тому, что абсолютное большинство российских разработчиков так и не превратились в настоящих производителей. Исключения всем известны, и их можно пересчитать по пальцам. Объединяет их то, что владельцы таких фирм помимо создания высококачественного ПО концентрировались стремились налаживать маркетинг, дистрибуцию, работу с партнерами и государством, то есть вступили в жесткую конкуренцию с мировыми производителями, пользуясь их же методами. Причем с самого начала имелись в виду именно мировые продажи и конкуренция не только на территории России, но и по всему миру.
Однако сейчас рост доходов сильно замедлился, и рост продаж ПО, особенно иностранного, также снизился. Вот в такой ситуации и произошли события, которые хотя и не относятся напрямую к производству ПО, но оказали на его рынок в России решающее значение.
Таких факторов было много, но я остановлюсь на двух. Первое — это откровения Эдварда Сноудена, вытащившего на свет то, о чем некоторые хотя и догадывались, вслух никогда не говорили. Второе — санкции, в том числе и затрагивающие ПО, которые США и их союзники обещают или уже вменили целым отраслям российской экономики. Так что, вполне возможно, мы на пороге третьего великого поворота в области ПО. Хотя формально то, о чем говорилось выше, затрагивает лишь иностранные программные продукты, по статистке это подавляющая часть используемого в стране ПО. Итак, третий поворот.
Третий поворот: отказ от приобретения иностранного ПО в пользу...
А вот в пользу чего, пока не ясно. В данном случае мы знаем, от чего надо отказаться, но еще не решили, чем будем заменять. Для ответа на этот вопрос сначала попробуем понять, почему так произошло, почему Россия известна в мире как производитель сырья, вооружений (а это, кстати, весьма высокотехнологичная отрасль), но занимает непропорционально малую долю на мировом рынке ПО. И здесь надо прежде всего разобраться, чем является в современных условиях производство ПО.
Что такое производство ПО
Пусть не покажется странным, но производство ПО — это не только и даже не столько его разработка. Но сначала уточним, что мы понимаем под разработкой и что — под производством ПО. Если в первом случае ключом к успеху являются высокий уровень знаний в области математики, программирования, смежных естественных наук и способность к нетривиальным ассоциациям — а как раз это всегда хорошо давалось сначала в советском, а потом в российском образовании, то во втором случае гораздо важнее знания в области экономики и финансов и умение налаживать взаимоотношения со множеством бизнес-партнеров в рыночных условиях. И именно из-за гораздо более низкого уровня знаний в этих областях наши соотечественники, легко выигрывающие чемпионаты мира по программированию, потом работают в компаниях, с большим трудом пробивающихся в конец первой сотни мировых производителей ПО.
Как производится ПО в мире
Если посмотреть внутреннюю организационную структуру ведущих мировых производителей ПО, то станет видно, что отделы разработки там занимают относительно скромное место, иногда они даже рассматриваются как некий неизбежный придаток, который, к сожалению, необходим для реализации амбициозных планов компании по продажам, маркетингу, развитию бизнеса и достижению нужных акционерам финансовых показателей. В российских компаниях за небольшим исключением всё не так. Разработчиков в светлое будущее ведет лично генеральный директор, зачастую сам вышедший из программистов. Все надежды связываются с разработкой очередного «уникального» продукта (кстати, кавычки могут оказаться и не к месту) и с тем, что теперь отбоя от клиентов не будет и можно спокойно заняться разработкой его следующей версии. То есть разработкой продукта всё начинается и ею же всё и заканчивается. В западных компаниях к развитию бизнеса подходят как к инвестиционному проекту. Определяют рыночные ниши, перспективы развития тех или иных направлений, анализируют конкурентную обстановку, строят вероятные планы продаж новых, еще не разработанных продуктов, определяют возможные затраты на их продажу и способы их продвижения. После выяснения финансовой привлекательности нового направления дается задание своим (а сейчас нередко и чужим) «программерам» на разработку, которая жестко отслеживается по срокам и финансам. Причем в кулуарах ведущих мировых компаний бытует мнение, что разработать в области ПО за деньги можно всё что угодно, а вот найти новое направление, определить пути продвижения, выстроить программу вывода на рынок, обеспечить создание эффективной партнерской сети — это те области, где требуются сотрудники действительно высочайшего уровня, на которых не стоит жалеть денег. Вы много видели мировых корпораций, во главе которых стоят не бывшие финансисты, специалисты по инвестпроектам, продавцы или маркетологи, а разработчики? Я не беру в счет тех талантливых программистов, которые, предложив и реализовав прорывную идею в области ПО, сразу прекратили собственные разработки и сосредоточились на создании своего бизнеса описанным выше способом.
Россия по территории, как известно, представляет собой одну седьмую часть суши всего мира. Но по потреблению программных продуктов ее доля намного меньше, по разным оценкам — от половины до одного процента. Затраты на разработку одинаковых программных продуктов в разных странах, конечно, различаются, но эта разница не так велика, как может показаться. И говорить о том, что у нас можно достигнуть успеха за счет дешевых разработчиков, уже нельзя. В любом случае вкладывать значительные средства как в разработку собственно ПО, так и в разработку схем его продвижения и всего того, что с этим связано, нацеливая продажи только на одну сотую часть возможного рынка, явно невыгодно. Другими словами, рынок России для создания действительно современных и серьезных программных продуктов попросту мал, и рассчитывать на его рост, например, в десятки раз в ближайшее время точно не стоит. А на мировом рынке компании с давним опытом производства ПО конкурентов не ждут, и подвинуть их можно, не только предложив уникальный по своим свойствам программный продукт (что в принципе мы можем), но и обеспечив его производство и продвижение на том же, а лучше на более высоком уровне, чем конкурирующие производители, на стороне которых и многолетний опыт, и известность бренда, и давно налаженные связи с партнерами, аналитиками и прессой, и репутация и т. д. и т. п.
Да, мы стали больше внимания обращать на обучение в школах основам ИТ и программированию. Но в производстве ПО, как было показано выше, основное не это. Мы проводим олимпиады по программированию. А где олимпиады по инвестированию, маркетингу или искусству продаж применительно к ИТ? А потребность в таких дарованиях у нас еще выше, чем в талантливых программистах. В последние 15 лет бурный рост ИТ-рынка привел к большей потребности в кадрах. Ведущие мировые производители ПО начали инвестировать создание российских центров разработок, обучение ИТ-специалистов, не только напрямую связанных с программированием. Всё казалось хорошо, профильные министерства рапортовали о вовлечении России в мировую инфраструктуру производства ПО, видимо, не вполне понимая положение, отводимое нашей стране в этой инфраструктуре. И вот в такой ситуации впервые стали возникать вопросы об импортозамещении в области ИТ. И самое главное — для чего вообще нужно импортозамещение? А здесь мнения расходятся. Даже сейчас ответы профильного министерства и законодателей на этот вопрос не совпадают. Если для одних явным приоритетом является развитие экономики, то других больше волнуют проблемы безопасности. Итак.
Импортозамещение — для роста экономики или для повышения безопасности?
Надо сказать, что еще недавно мир казался устойчивым и незыблемым, и задача импортозамещения рассматривалась исключительно с экономической точки зрения. Хорошим примером являлись мировые автопроизводители, которые смогли перенести на российскую территорию сборку своих машин, и по России забегали вполне современные машины с шильдиком «Сделано в России». Компьютерное и коммуникационное оборудование также производится в нашей стране под известными брендами и получает статус российского. Казалось, что и в производстве ПО все идет по тому же пути. Но почему-то никто не обращал внимание, что инвестиции иностранных производителей ПО в Россию хотя и давали несомненный экономический и образовательный эффект, но никак не стимулировали производство готовых программных продуктов именно у нас. Более того, переманивание ведущих разработчиков в хорошо организованные иностранные компании с ясными перспективами роста и широкими возможностями общения со всем миром приводило к обеднению российских производителей, хотя конкуренция здесь сыграла и некоторую позитивную роль в повышении культуры производства ведущих российских ИТ-компаний. Удивительно, что многие из тех, кто должен определять госполитику в области ИТ, по-прежнему придерживаются исключительно экономического взгляда на решение задачи импортозамещения ПО и продолжают тактику поддержки ведущих иностранных компаний, придумывая для них искусственные статусы вроде «доверенного российского производителя» и создавая им дополнительные льготы, труднообъяснимые с позиции безопасности страны.
Как мы видим, нельзя сказать, что вопрос импортозамещения ПО для России нов. Но раньше упор делался на перенос в страну новых технологий, знаний и увеличение доходов бюджета за счет налогов, которые выплачивают мировые вендоры, размещая в нашей стране свои исследовательские и производственные подразделения. Но если сейчас основная задача импортозамещения — это повышение безопасности страны, то таких требований недостаточно. Самым важным вопросом становится то, под чьим контролем находится ПО и кто (фирма или граждане какой страны) могут принимать часто обусловленные политикой решения, которые могут оказаться неприемлемыми для России с точки зрения безопасности. Программный продукт (а также и процесс, см. ниже) может считаться российским, если, во-первых, интеллектуальные права на него принадлежат российскому государству / государственным организациям или российским гражданам / бенефициарам и, во вторых, в нем не используются компоненты, права на которые принадлежат каким-либо иностранным компаниям или гражданам. Так кого тогда можно считать российским производителем ПО?
Кто из производителей ПО — российский
Сначала решим, с какой целью мы определяем национальную принадлежность. Если нас интересует передача новых технологий, обучение кадров, пополнение бюджета за счет налогов, то иностранная компания с мировой известностью, открывающая свое исследовательское или производственное подразделение в России, вполне может претендовать на статус российского производителя. Не вызывает сомнений, что это должна быть компания, зарегистрированная и платящая налоги в России и уважающая требования государственных органов, например путем представления части исходных кодов своего ПО (все исходные коды всего ПО не представит никто, здесь не надо обольщаться). Но если нас волнуют вопросы ИТ-безопасности, то гораздо важнее, в чьих руках находится та самая кнопка, нажатием на которую можно отсечь страну от части передовых мировых информационных технологий. Другими словами, необходимо, чтобы и интеллектуальная собственность принадлежала компании с российскими бенефициарами, принимающими все ключевые решения. А это уже совсем другой поворот, ставящий крест на притязаниях многочисленных российских дочек многонациональных компаний. Но мало определить российского производителя, надо понимать и какой программный продукт можно назвать российским.
Какой программный продукт — российский
Прежде чем приступить к анализу национальных свойств программного продукта, задумайтесь, насколько вообще современно его название — программный продукт. Позволю крамольную мысль, что результат труда программистов в виде продукта уже уходит в прошлое. Совершенствование средств разработки и сборки программ значительно ускорило процесс как их создания, так и внесения в них регулярных изменений. Но еще более мощный удар по индустрии производства программных продуктов нанесло распространение облачных вычислений. Больше нет необходимости передавать пользователям «готовый продукт», достаточно дать им возможность арендовать, причем даже не продукт, а скорее процесс, реализующий их потребности. Например, потребитель может оплачивать возможность хранить свои документы в облаке, редактировать их, запускать какие-то другие средства и т. д. Продукт как таковой потребителям здесь уже не нужен. Компании-разработчики, не отягченные необходимостью передачи потребителям новых версий своих продуктов, могут перейти к его непрерывной модернизации и тоже обойтись без конечного продукта, полностью заменив продукт процессом. То есть уже сейчас началось вытеснение программных продуктов программными процессами, и эта тенденция, возможно, будет определять будущее программной индустрии. Поэтому, определяя национальную принадлежность программного продукта, надо обязательно учитывать возможность его скорой замены на программный процесс.
Прежде всего необходимо, чтобы все исходные коды, средства разработки и среда сборки были в распоряжении разработчика. Только это позволит выполнить возможные требования по депонированию кодов или сертификации ПО в полном объеме. Далее, все «чужие» компоненты, как включенные в состав ПО, так и не включенные, но необходимые для его работы, должны быть либо получены по лицензиям/договорам с передачей исключительных прав либо возможности их переработки и развития, в том числе на условиях открытых или свободных лицензий. Конечно, это должно подкрепляться и соответствующей компетенций российского производителя ПО, в том числе и в области организации полноценной поддержки, включая выпуск обновлений.
Определив, кто является российскими производителями, попробуем оценить, насколько высокое положение они сейчас занимают и где в мировой табели о рангах они находятся.
Каковы позиции российских производителей ПО
Объем российского экспорта ПО и услуг по его разработке специалисты определяют в 5,2 млрд. долл. Казалось бы, цифра солидная, но при этом около 70% доходов приходится не на экспорт готовых продуктов, а на заказные разработки, в которых, кстати, наибольшая доля труда приходится именно на программистов. То есть и здесь мы, вместе с коллегами из Индии и Китая, оказались «сырьевым придатком» мировой индустрии производства ПО. Разработчики ПО у нас есть, а вот производители ПО? Есть, конечно, тоже, но сколько? Представьте, сколько российских компаний в списке крупнейших нефтяных фирм. А сколько в списке мировых производителей вооружений? В мировой список сотни крупнейших производителей ПО прорвалась только одна наша компания, и то в его нижнюю половину. В европейский список вошли уже две наши компании, правда, и здесь обе за пределами первой десятки. Для сравнения: здесь столько же компаний из Польши и Чехии, а Голландию, которую смешно сравнивать с Россией по численности населения, представляют пять фирм. Даже в сотню крупнейших производителей ПО развивающихся стран попало только пять наших компаний, равномерно распределившись по всему списку и затерявшись среди, например, трех десятков китайских предприятий.
Посмотрим еще на структуру рынка ИТ, сравнив для примера его лидера — США — и Россию. Из 100 крупнейших ИТ-компаний США подавляющая часть — это производители. Из 100 крупнейших ИТ-компаний России подавляющая часть — это системные интеграторы, то есть компании, замыкающие путь поставок ПО от производителей (практически только иностранных, конечно) к клиентам. И здесь мы, к сожалению, — «сырьевой придаток».
Но если зрелых производителей ПО у нас в стране пока катастрофически мало, то, может быть, для решения задачи импортозамещения мы все вместе возьмемся и всё сделаем?
Сами разработаем всё что нужно
Глядя на объективно ужасающее (надо называть вещи своими именами, розовыми очками больше пользоваться нельзя) отставание России в области ИТ, в первую очередь стоит задуматься о последствиях возможного «отключения» России от мировых достижений в ИТ. Что делать? Допустим очень серьезное государственное финансирование разработок собственного ПО, что вряд ли возможно в современных условиях, но даже это будет означать только поворот назад и возврат к тому, от чего мы ранее уже отказались. На этом пути может идти речь только об увеличении финансирования единичных разработок, например военных систем, и то с возможно большим использованием наработок и компонентов гражданского ПО с целью их удешевления.
Другая идея — использовать ресурсы частного финансирования и создавать условия для ускоренного роста отечественных производителей ПО. Создание компаний, которые могут составлять реальную конкуренцию в области производства ПО, требует усилий не только и даже не столько в области разработки конкурентного софта, сколько в выстраивании правильной системы его маркетинга, продаж, работы с партнерами, обеспечения технической поддержки и всемерного укрепления репутации производителя. Идей у нас в стране гораздо больше, чем тех, кто в состоянии их правильно реализовать и вывести на рынок. Но при этом надо учитывать и такой фактор, как репутация, а репутация в большой степени зависит не только от самой компании-производителя, но и от репутации страны ее происхождения. И здесь мы сейчас не в самом лучшем положении.
Задача развивать собственные разработки и производство ПО — правильная, крайне важная, и ее необходимо решать. Но добиться видимого результата в обозримом будущем, даже путем очень больших частных инвестиций, вряд ли удастся. Для этого мало удвоить или утроить число российских компаний в первой сотне мировых производителей, нужны реальные достижения по всем направлениям ПО, что уже явно находится в области фантастики. И тогда возникает вопрос о возможности импортозамещения ПО в принципе.
Импортозамещение ПО невозможно?
На самом деле всё не так плохо. Есть еще одна очень незначительная, если смотреть по финансовым результатам, но важная и достаточно известная область ПО. Это так называемое свободное программное обеспечение (СПО), или, что в данном случае более точно, ПО с открытым программным кодом (ОПО). Под данным термином понимают очень широкий спектр продуктов, поэтому в настоящей статье я буду говорить только о том ПО, которое самостоятельно развивают большие группы энтузиастов и которое можно на законных основаниях бесплатно скачать в Интернете и пользоваться им без официальной технической поддержки (так называемые версии Community), и о том ПО, которое выпускается компаниями, взявшими на себя роль координаторов таких свободных проектов и обеспечивающими качественную техническую поддержку расширенных и дополненных версий их ПО на базе версий Community. Такие версии СПО/ОПО часто называют версиями Enterprise. Что дает использование этого ПО в сборе или в виде компонентов? Во-первых, СПО/ОПО по своим функциональным и пользовательским характеристикам в очень многих случаях составляет реальную конкуренцию проприетарному (имеющему владельца) программному обеспечению. Я не буду ссылаться на магические квадранты Gartner, исследования Forrester или других аналитиков, регулярно включающих СПО/ОПО-продукты в свои обзоры лучшего программного обеспечения мира. С другой стороны, даже если компания — координатор какого-либо СПО/ОПО-проекта — оказывается вынужденной прекратить взаимоотношения с российскими заказчиками или вообще уйти с рынка, то, как показывает практика, вольное сообщество разработчиков тут же переходит на новый свободный проект, перенося туда все свои знания и умения. Так, например, было, когда Oracle, которой вместе с покупкой Sun Microsystems достался свободный офисный пакет Open Office, решила ужесточить условия его использования. Тут же возникло ответвление (форк) этого проекта под именем LibreOffice, перетянувшее изрядную долю разработчиков. История показывает весьма высокую устойчивость такой схемы. То есть СПО/ОПО характеризуется высокой функциональностью и устойчивостью. Так что иногда звучащие высказывания, что большая часть кодов СПО/ОПО написана лицами, имеющими гражданство США, не является доводом, чтобы не доверять его надежности или говорить о подверженности свободных проектов каким-либо санкциям (там просто нет объекта, к которому их можно было бы применить). Но возникает вопрос, а какие версии СПО/ОПО лучше использовать.
К вопросу о версиях СПО/ОПО
Напомню, обычно выделяют версии Community и Enterprise. Первая распространяется совершенно бесплатно, не имеет официальной технической поддержки и каких-либо гарантий отсутствия ошибок. Бесплатный сыр имеет свои недостатки, это всем известно. В данном случае потребитель получит скорее макет, который он может изучить, доработать и в некоторых случаях на свой страх и риск использовать для решения своих задач, не относящихся к числу критичных. Понятно, что это не подходит для импортозамещения ПО, работающего в серьезных организациях и используемого для выполнения важных функций. Для этого есть Enterprise-версии, которые тщательно отлажены и за которыми стоит признанная серьезная компания, предоставляющая услуги техподдержки, гарантирующая исправление ошибок и собирающая замечания и предложения от многих тысяч участников свободного проекта. Такое ПО можно использовать в критичных системах точно так же, как и альтернативное проприетарное ПО. Но возникает вопрос, а не попадаем ли мы тогда в зависимость от воли этой компании?
Избежать этого можно, получив в распоряжение весь исходный код вместе со средой разработки и сборки по договору, предусматривающему передачу либо исключительных прав на ПО, либо прав на его переработку и развитие. В этом случае сохраняется возможность использования всех преимуществ работы с лучшими образцами ПО с получением обновлений, технической поддержкой и продолжением их развития. А при наступлении ситуации, когда дальнейшее сотрудничество с компанией — координатором СПО/ОПО-проекта невозможно или нецелесообразно, сохранится возможность, пусть даже и с незначительными потерями, перейти на свободно распространяемую версию этого же ПО.
Нельзя забывать, что импортозамещение ПО должно быть быстрым, десятка лет у нас нет. И в то же время последствия от неправильных шагов по импортозамещению могут стать еще более ужасающими, чем любые санкции в области ИТ. Поэтому предложенный выше способ импортозамещения ПО путем перехода на лучшие образцы корпоративного поддерживаемого СПО/ОПО, наверное, не только самый быстрый, но и наиболее безопасный. Хотя, конечно, нельзя забывать и о стимулировании развития полностью отечественного программного обеспечения.
Об авторе: кандидат технических наук, более 30 лет проработал в сфере исследований, разработок и продаж ПО, в том числе более 15 лет — на руководящих позициях в крупнейших мировых компаниях — производителях ПО. В настоящее время специализируется на свободном программном обеспечении и ПО с открытым кодом.
