Совсем недавно, года три назад, когда мода на все «цифровое», «оцифрованное» и «цифрующееся» еще не захлестнула информационный эфир, модным было другое словечко. Вспомнили? Ну да, конечно — «инновации», «инновационное», «инновационность». При этом кое-кто из бизнесменов, управленцев и консультантов отнеслись к словечку на полном серьезе. Начали думать, да экспериментировать, да историю вспоминать. Вспомнили японские кружки качества, вспомнили японский «кайдзен», вспомнили советский ТРИЗ и много всего другого вспомнили. И пришли к выводу: для того, чтобы компания была инновационной, внутри нее должен безостановочно работать генератор идей. Непрерывный поток идей, чем гуще — тем лучше. Мозговой штурм нон-стопом. Только так, следуя самой природой созданной логике генерирования разнообразия и последующего отбора, можно получить драгоценные крупицы реальных инноваций. В виде идей, которые позволят совершить прыжок в будущее и оторваться от конкурентов. Затем сторонники инновационности сделали следующий шаг и сформулировали, а затем начали воплощать в жизнь принцип: чтобы поток идей был гуще, генерировать их должен весь коллективный разум фирмы. Пусть участвуют все, от первого лица компании до ее последнего лица. Все, какие ни есть мозги — в дело! И всех стали материально поощрять за идеи. За любую идею — скромно, а за реализованную и давшую экономический эффект — уже весомой долей от этого эффекта.
Однако мода затмевает моду, и сегодня инновационность уже не на слуху: обсуждаем все больше цифровую трансформацию и пути ее осуществления.
Между тем в дискуссиях о цифровой трансформации, о первых опытах ее неудач — уже слышны мотивы поворота и возвращения к ключевой для инновационного бизнеса теме. Это тема тотального вовлечения персонала в интеллектуальную жизнь компании. Тотального вовлечения профессионалов в жизнь отрасли. А граждан — в жизнь страны. На форсайте «Реформы государственного управления», проведенном Минэкономразвития
А теперь давайте посмотрим, как будет трансформироваться этот самый человеческий капитал по ходу цифровой трансформации предприятий. Что будет происходить с рабочими местами? Нет, не в смысле их сокращения или прироста, хотя это тоже интересный вопрос. А в смысле содержания труда на рабочих местах в компаниях 21 века.
Сегодня обсуждаются, а кое-где и воплощаются в жизнь две прямо противоположные идеи. Первая — идея обогащения содержания труда, насыщения его творческим началом. Недавно на одной из конференций Алексей Макин, директор компании RedMadRobot, рассказал о том, как машинные алгоритмы освобождает оператора колл-центра от выполнения рутинных операций — таких как типовые ответы на простейшие вопросы, поиск запрошенной информации по справочникам и базам данных и т. п. Соответственно, на долю оператора остается решение нестандартных задач и оказание помощи абонентам, обращающимся с достаточно сложными вопросами и ситуациями. Количество рабочих мест в колл-центре сокращается, требования к квалификации операторов растут, проводится работа по их переподготовке. Но при этом сам их труд становится более разнообразным, интересным и осмысленным — особенно для тех, кто имеет склонность к работе в «помогающих» профессиях.
Но можно наблюдать и прямо противоположный тренд, когда в результате автоматизации аналитических и предиктивно-аналитических процедур алгоритмы начинают принимать решения за человека, а затем диктовать ему простейшие пошаговые инструкции. Достаточно много кейсов такого рода приводится в публикациях по автоматизации складской логистики и машинному управлению действиями складских рабочих. В результате рабочим все меньше приходится думать, а до сих пор думающие об организации работ бригадиры становятся вообще не нужны. В повседневном опыте мы тоже хорошо видим, насколько упрощается и снижает требования к профессионалам работа юриста в результате появления справочных систем, бухгалтера — после автоматизации обработки первичного учета, профессионального таксиста — с появлением навигаторов. Заметим, что во всех этих случаях в алгоритмы уходит отнюдь не тупая рутина, а те способности и психические функции человека, которые в свое время могли быть предметом его профессиональной гордости.
О самом тревожном, даже опасном проявлении установки на упрощение и машинный контроль труда рассказал недавно в Агентстве стратегических инициатив глава одного из департаментов Газпромтранса Андрей Ващенко. Совсем недавно на Западе, на особо опасных производствах, начали применять конверсионный, созданный на основе прежних военных разработок спецкомбинезон. Техник надевает такую чудо-униформу, и датчики фиксируют все его перемещения, все положения тела, все движения конечностей. Не надел каску — сигнал о нарушении техники безопасности, не держался за перила — снова сигнал, ускорил шаг где не надо — еще минус очко. А в конце дня машина выносит вердикт: «Дорогой товарищ, вы оштрафованы».
В результате применения прокрустова костюмчика статистика несчастных случаев резко улучшилась, но... Возникла другая проблема: найти людей, готовых работать в условиях пошагового машинного контроля, оказалось еще сложнее, чем найти гения инженерной инновационной мысли. Подобрать людей крайне трудно, а удержать на долгий срок — вообще невозможно: техники долго не выдерживают и увольняются сами.
Что из всего этого следует? На мой взгляд, руководители, а в особенности владельцы предприятий, делающие первые шаги цифровой трансформации или только помышляющие о них, должны задуматься. Задуматься не только о ближайших выгодах, но и о долгосрочных последствиях трансформационных нововведений. В том числе, а может быть, и в первую очередь — о человеческом капитале компании, о последствиях для персонала. Кто будет трудиться на ваших рабочих местах через пять лет? Люди, выполняющие интересную, содержательную и внутренне мотивирующую работу, которая только одна и может обеспечить вовлеченность, творческое участие в жизни бизнеса и максимальную производительность? Или товарищи с ограниченными умственными способностями, работающие по указке электронного надсмотрщика на мелких неосмысленных операциях? Будут ваши люди таскать камни или они будут строить храм? Вопрос стратегический, и о нем неплохо бы подумать уже при подготовке и долгосрочной технической политики, и основанных не ней целях, этапах и принципах цифровой трансформации.
