Благодаря скачкообразному росту вычислительной мощности, достижениям в области искусственного интеллекта и машинного обучения, повышению надежности облаков и распространению мобильных решений Интернет вещей (IoT) быстро переходит в разряд массовых технологий для бизнеса. Как утверждает консалтинговая компания Accenture, мир стоит на пороге очередных крупных преобразований, и бизнес уже понимает, что для продвижения вперед ему необходимо иметь стратегию развития IoT. Так, согласно результатам проведенного компанией еще в 2015 г. исследования, более 95% принявших в нем участие руководителей сообщили, что в течение ближайших трех лет намерены использовать Интернет вещей в качестве важного инструмента в своем бизнесе. Все идет к тому, что уже в этом году направление IoT станет мэйнстримом для мирового бизнеса.
Хотя в России уже есть примеры реализации IoT-проектов, в целом наблюдается серьезное отставание в развитии этого направления. Так, согласно результатам исследования J’son & Partners Consulting, доля подключенных IoT-устройств в России составляет сейчас 0,3% от общего количества таких устройств в мире, притом что доля России в общемировой экономике, по разным оценкам, составляет от 1,3 до 1,8%.
Вместе с тем некоторые эксперты считают, что приложив соответствующие усилия, мы можем сократить отставание не только в этой области, но с переходом к бизнес-моделям, учитывающим возможности IoT, и в экономике в целом.
Есть ли реальный интерес
Мы обратились к экспертам из ряда ведущих в этой области компаний, чтобы выяснить: видят ли они рост интереса к данному направлению в России? А если видят, то в чем этот рост выражается?
По мнению консультанта подразделения IT Business компании Schneider Electric Юрия Драбкина, прежде чем отвечать на эти вопросы, нужно более четко определить, что относить к категории IoT, поскольку нередко к ней относят и средства традиционного локального уровня автоматизации. Правильно же под IoT понимать сеть подключенных устройств, связанных между собой, и предоставляющих пользователю некий конечный результат, считает он. Она дает возможность строить интегрированные автономные системы из множества устройств, представляющие собой интегрированные инфраструктуры, решение о действиях в которых принимается звеньями (ядром или самими узлами) системы на основе данных, поступающих с ее элементов.
Юрий Драбкин обращает также внимание на то, что реализация конкретных проектов и интерес к ним — абсолютно разные вещи. Интерес — это публикации, общественные обсуждения, освещение тем на конференциях, переговоры с заказчиками, интересующимися внедрением новых решений для сокращения расходов бизнеса. Если же говорить о реальных проектах, то стоит обратить внимание, например, на систему формирования чека в магазинах сети «Азбука вкуса». В ней каждый штрих-код, наклеенный на конкретный товар, имеет в своём составе небольшой бюджетный RFID-чип, к которому привязана вся необходимая информация о товаре, его вес и стоимость. При проносе его мимо кассы, с которой интегрированы антенны, автоматически формируется чек с перечнем товаров. Нет нужды вручную выкладывать и сканировать каждый товар. Клиент сокращает время ожидания на кассе, бизнес уменьшает непрофильные расходы на персонал и время работы с каждым клиентом.
«По нашей внутренней статистике мы видим явное изменение в поведении заказчиков относительно IoT-тренда, — констатирует директор по бизнес-приложениям компании КРОК Максим Андреев. — Если еще год назад это был больше праздный интерес и просто желание понять, что же это за зверь такой, то сегодня мы уже делаем проекты и заключаем контракты». В качестве реального примера использования концепции IoT на производстве он привел аппаратно-программный комплекс медицинской диагностики, который уже успешно эксплуатируется в двух крупных промышленных холдингах России. Его внедрение оправданно на всевозможных опасных производствах и в организациях с повышенным уровнем риска с целью предупреждения производственного травматизма, жертв и аварий. Такие терминалы в течение нескольких минут без участия медперсонала и исключительно на основе безинвазивных методов проверяют работника на алкогольное или наркотическое опьянение, а также на соответствие базовым показателям здоровья (пульс, давление и т. п.).
В качестве примеров, подтверждающих рост интереса к IoT, менеджер по развитию платформы Интернета вещей и продвинутой аналитики представительства Microsoft в России Татьяна Делягина приводит IoT-решение в виде сервиса телематического страхования, разработанного стартапом Raxel Telematics на базе облака Microsoft Azure и позволяющего рассчитывать стоимость КАСКО в зависимости от стиля езды водителя, а также услугу компании GuaranaCam, предлагающую торговым площадкам IoT-аналитику, базирующуюся на обработке видеопотока с камер видеонаблюдения. Система, развернутая на облачной платформе, позволяет автоматически фиксировать распределение потока посетителей, понимать перед какими товарами они задерживаются, а на какие не обращают внимания.
Директор по маркетингу компании Eaton Алексей Бурочкин полагает, что уже сегодня отечественная IoT-индустрия охватывает многие сферы экономики, причём более половины объёма данного рынка приходится на производство, транспорт и энергетику. Он привел данные исследования агентства AC&M Consulting, согласно которым общее количество IoT-устройств в нашей стране за 2016 г. выросло примерно на треть ‒ до 10 млн. штук, а в нынешнем году ожидается почти 40%-ный рост. При этом объём инвестиций российских компаний в IoT-технологии, включая затраты на оборудование, программное обеспечение, услуги и связь, составили более 4 млрд. долл. К примеру, на предприятиях сельскохозяйственного холдинга «Даматэ» применяется инновационная коммутационная система, заметно сокращающая время тестирования и монтажа автоматизированной технологической линии разделки индейки. Она позволяет компонентам, находящимся в шкафу управления, самостоятельно сообщать оператору о своём состоянии и нагрузке, сокращает время простоев, снижает капитальные и операционные затраты.
По мнению директора по продажам индустриальным заказчикам компании Ericsson в регионе Северная Европа и Центральная Азия Ирины Тумановской, наиболее широко IoT применяется в автомобильном секторе, например для управления парком автомобилей на предприятиях или создания коммерческих решений подключенного автомобиля на базе ЭРА-ГЛОНАСС. Появляются компетентные инженерные компании с собственными многопрофильными устройствами, датчиками, счетчиками, актуаторами, работающими в различных стандартах и успешно решающими задачи умного города, тепло- и электросетей, железных дорог, метрополитена и ЖКХ.
«Интерес к IoT в России безусловно есть, и он растет с каждым годом. Причем это относится не только к государственному, но и к потребительскому сегменту услуг. Например, успешно действующий во многих городах России сервис по вызову такси через приложение на смартфоне, с возможностью видеть данные о поездке, загрузке дорог, оплатить услугу банковской картой и получить отчет-квитанцию на электронную почту — еще несколько лет о такой удобной услуге можно было только мечтать», — считает Юрий Захаров, системный инженер компании Fortinet. По его мнению, примерами успешно реализуемых IoT-проектов в потребительском секторе можно считать широко распространенные в настоящее время автосигнализации с функциями телеметрии, системы «умный» дом, позволяющие сэкономить на отоплении и обеспечивающие дополнительный комфорт потребителю. На государственном уровне — мониторинг транспорта, дорожной сети и ЖКХ-инфраструктуры, оптимизация производственных процессов и новые сервисы в медицине. В числе новых перспективных IoT-сервисов Юрий Захаров выделил услуги автострахования с корректировкой тарифа на основании данных средств телематики, отслеживающих стиль вождения клиента.
Руководитель практики управления активами представительства IBM в Центральной и Восточной Европе Алексей Аникин обращает внимание на то, что решения IoT очень часто сопряжены с обработкой и хранением больших объемов данных. Особый интерес проявляется со стороны предприятий нефтегазовой сферы, химического производства, металлургии, где IBM уже начала вести проекты. По его мнению, успешный IoT-проект вполне способен дать
Главный инженер представительства Citrix в России и странах СНГ Сергей Халяпин более осторожен: «Интерес есть, но пока он или ограничен определёнными областями, например нефтедобычей и нефтепереработкой, а для массового рынка носит скорее теоретический характер. Я бы воздержался от такой формулировки, как „удачные IoT-проекты“, потому что фактически идёт поиск и исследование возможностей».
«Мы сотрудничаем с несколькими компаниями и разрабатываем пилотные сценарии для Интернета вещей, — рассказал руководитель центра экспертизы „SAP СНГ“ по решениям и технологиям Денис Савкин, остановившись на двух примерах — „Северсталь“ и „РусАгро“. — Для металлургического производства мы разработали модель для предсказания качества продукта на основе информации о предыдущем опыте, что дешевле и быстрее проверки качества в лабораторных условиях. Для сельского хозяйства мы предлагаем сценарий для оценки степени сахаристости свеклы: на поле или в местах хранения ставятся датчики, которые собирают данные о погоде, урожае, почве, а система на основе этих данных предсказывает уровень содержания сахара».
По мнению менеджера по продаже решений группы компаний Softline Сергея Монина, специфика России заключается в том, что внедрение IoT-решений очень часто происходит директивно, под давлением государства, когда предприятия обязывают применять Интернет вещей для ведения производственной и хозяйственной деятельности. В качестве примера он привел изменения в рамках закона
Велико ли отставание
Направление IoT очень молодо, и, по данным Accenture, лишь 7% компаний в мире выработали свою стратегию по применению данной технологии. Не означает ли это, что отставание российских компаний в этой сфере еще сравнительно невелико и может быть ликвидировано?
По мнению Максима Андреева, ответ зависит от очень многих факторов, в том числе политических и экономических. Скажем, по оценке J’son & Partners Consulting, сегодня в России полноценные индустриальные IoT-системы отсутствуют в принципе: более 99% устройств, использующихся в распределенных системах телеметрии, подключены к закрытым проприетарным аппаратно-программным комплексам с примитивным функционалом, а не к промышленным платформам Интернета вещей. Однако в наиболее передовых компаниях многие процессы происходят быстрее, и у них действительно есть шанс догнать мировых лидеров.
Юрий Драбкин полагает, что, к сожалению, в текущих реалиях отставание будет только расти. В первую очередь это связано с тем, что в Китае и США — двух инновационных лидерах по формированию решений IoT — есть большие глобальные государственные программы поддержки инновационных компаний, чего пока не наблюдается в России. Лишь отдельные компании, такие как Сбербанк и Ростелеком, развивают подобные программы. По его мнению, свою лепту вносит и Schneider Electric, создавшая соответствующую R&D-лабораторию в Сколково.
С осторожностью оценивает перспективы и менеджер по развитию бизнеса Orange Business Services в России и СНГ Владимир Ласовский: «Текущая экономическая ситуация не способствует формированию больших бюджетов на обновление ИТ-инфраструктуры, что может привести к увеличению отставания российских предприятий в ближайшие годы. Отсутствие четких перспектив у этого направления в стране в целом может задержать выработку стратегии внутри компаний. Участникам рынка еще предстоит проделать необходимую работу по подготовке базиса для IoT».
По мнению Татьяны Делягиной, возможный успех российских компаний будет связан не только с незрелостью рынка IoT, но и целым рядом других факторов. Согласно приведенным ею прогнозам Gartner, количество подключенных IoT-вещей в 2017 г. составит 8,4 млрд., что на 31% больше, чем насчитывалось в конце 2016 г. А относительно невысокая стоимость первоначальных инвестиций делает IoT-решения очень привлекательными для компаний и разработчиков: по данным Goldman Sachs, стоимость датчиков с возможностью интернет-подключения снизилась за последние 10 лет на 50%. Подобные решения чаще всего используют мобильные подключения, доступность которых расширяется с каждым годом. Поскольку зачастую датчики располагают полученные данные в облаке, можно обеспечить высокую масштабируемость, не наращивая локальных инфраструктурных мощностей, считает Татьяна Делягина.
Как утверждает Алексей Бурочкин, сегодня степень отставания России в развитии IoT от стран Западной Европы и США оценивается примерно в три-пять лет, но оно может и вырасти вследствие недостаточной осведомлённости крупнейших игроков важных отраслей отечественной экономики о преимуществах данной технологии и ее принципах работы. По его мнению, один из действенных методов стимулирования роста рынка IoT — маркетинговая деятельность поставщиков IoT-решений.
Ирина Тумановская обращает внимание на то, что очень часто наблюдается расхождение стратегии и реальных действий, а дискуссии вокруг IoT остаются в сфере чистой теории и обсуждения стандартов, терминологии и того, кто имеет больший потенциал на рынке — сотовые операторы, интеграторы, вендоры или специализированные стартапы.
По мнению Алексея Аникина, говорить о существенном отставании России было бы неверно. Многие российские компании нанимают сегодня себе директоров по данным или советников по IoT. Но для формирования стратегии должны пройти первые успешные пилотные проекты, в ходе которых сформируется организационное ядро сотрудников, заинтересованных в продвижении этой технологии.
Согласно оценке Сергея Монина, подходы и технологии IoT проникли в
«Мы работаем над тем, чтобы IoT-технологии стали не экзотикой, а обычными рядовыми проектами, и вместе с клиентами, в том числе и российскими, ищем сценарии, которые будут действительно приносить пользу, — сообщил Денис Савкин. — Лучшие проекты SAP готова продвигать на глобальном рынке вместе со своими продуктами. Таким, например, стало совместное решение для нефтедобывающей отрасли, созданное в партнерстве с российской компанией „АСУ Проект“». Он добавил, что для подготовки специалистов в университете ИТМО в Санкт-Петербурге открыта лаборатория SAP Next Gen Lab, где студенты могут знакомиться с учебными материалами SAP по Интернету вещей и заниматься собственными проектами и проектами партнёров и заказчиков в данной сфере.
Что делать
Какие же меры необходимо предпринять (и кто должен это сделать), чтобы обеспечить развитие направлений IoT в нашей стране опережающими темпами?
Юрий Драбкин убежден, что для этого необходима государственная поддержка разработчиков решений и ИТ-отрасли в целом, а именно налоговые льготы и поддерживающие их законодательные акты. «Увеличение пенсионного возраста, повышение подоходного налога и НДС и другие меры, принятие которых обсуждается сейчас на правительственном уровне, повышают нагрузку на бизнес, — поясняет он. — В средне- и долгосрочной перспективе такие изменения могут затормозить процесс развития отрасли и ухудшить жизнь простых граждан нашей страны. Сейчас необходимо смотреть в послезавтрашний день и вместо повышения нагрузки на бизнес ужесточить контроль государственных расходов и стимулировать развитие инновационных решений».
Максим Андреев настаивает на том, что в первую очередь должна быть подготовлена соответствующая законодательная база. И первые шаги в этом направлении уже сделаны. В частности, создана поддерживаемая государством дорожная карта развития Интернета вещей. Кроме того, сама ИТ-отрасль должна просвещать рынок и помогать предприятиям прийти к осознанию необходимости и полезности технологий IoT. В начале 2017 г. в офисе КРОКа открылся Центр комплексных решений на базе технологий Intel, в котором уже сегодня можно протестировать более десятка решений, реализованных в рамках концепции IoT.
Отмечая важную роль государства, Алексей Бурочкин напомнил, что президент России Владимир Путин поручил до 1 июня утвердить программу «Цифровая экономика», в которой предусматриваются действия по созданию в нашей стране благоприятных условий для развития IoT. Приоритетными направлениями в рамках данной программы названы прежде всего здравоохранение, образование, ЖКХ, сельское хозяйство и транспорт.
По мнению Юрия Захарова, основная стимулирующая мера — это развитие и рост экономики: «Без этого не стоит ждать прогресса в смежных областях и в IoT-направлении в частности. Перевод государственных компаний и ведомств на использование IoT для оптимизации процессов положительным образом скажется на развитии этого направления».
Сергей Монин напоминает, что в России делаются попытки ускорить внедрение IoT административным способом. В рамках дорожной карты российского стандарта Интернета вещей планируется законодательно определить ряд требований к инфраструктуре IoT и к операторам технологических данных, а также провести анализ других законов на наличие препятствий для развития IoT на производстве. Будет полезно, если в результате этих усилий появится стандарт для обработки данных, собранных с IoT-устройств. Пока такие платформы под каждого заказчика необходимо создавать индивидуально, а это довольно дорого. Если с появлением стандартов цена IoT-решений снизится, то будет очевидно, что инициативная группа работала не зря, считает он.
С ним согласен Владимир Ласовский: «Отсутствие общепринятых стандартов IoT способствует недоверию со стороны бизнеса, опасению, что вложенные инвестиции могут обернуться убытками. Необходимы совместные инвестиции (государства и бизнеса) для формирования квалифицированных кадров и исследования вопросов безопасности технологий».
Татьяна Делягина также уверена, что участникам рынка (не только российского, но и мирового) необходимо прийти к единым стандартам решений. Разрозненность платформ и стандартов — пока что главный камень преткновения. Для работы в этом направлении Microsoft вступила во многие мировые IoT-ассоциации с целью унификации и упрощения внедрения технологий IoT в любой инфраструктуре.
Денис Савкин обращает внимание на то, что внедрение технологий IoT приведет к повышению нагрузки на каналы передачи данных — как для обычного Интернета, так и для сотовых сетей. Провайдерам предстоит увеличить инвестиции в развитие каналов связи, чтобы передача данных от оборудования, подключенного к Интернету вещей, была бесперебойной. Возможно, для глобального развития инфраструктуры понадобятся помощь и инвестиции со стороны государства.
Что нужно уметь
Уместно задаться вопросом: какие технологические компетенции необходимы предприятию, чтобы имело смысл начинать пилотные IoT-проекты и можно было рассчитывать на позитивный эффект?
«Сейчас не то время, когда можно заниматься внедрением ради внедрения, полагает Сергей Халяпин. — Начинать нужно с анализа ситуации и текущих возможностей, чтобы понять, где будет эффект и за счёт чего. А для этого требуются компетенции — экономические, технологические, предпринимательские, которые позволят понять, как встроить решение в существующую инфраструктуру, можно ли воспользоваться тем, что уже есть сейчас или на что поменять устаревшие элементы инфраструктуры. На нижнем — технологическом — уровне необходима экспертиза в области сетей передачи данных, программирования, управления инфраструктурными элементами и т. д.».
По мнению Ирины Тумановской, рассматривая возможность использования IoT-решений для развития своего бизнеса, необходимо ответить на несколько важных вопросов. Какие проблемы реально стоят перед вашим предприятием и с какой из компаний, занимающихся IoT, вы готовы эти проблемы совместно решать? Как вы собираетесь оптимизировать бизнес-процессы и обучать персонал? Какой тип облачного хранения данных (частное, публичное, гибридное) вы будете использовать, чтобы уйти от их хранения на собственных серверах? При этом не стоит ждать, что IoT-проект даст гарантированный возврат инвестиций в течение тре-шести месяцев. Полезно провести пилотный проект по решению той или иной проблемы, а затем проанализировать его результаты.
«Ключевым элементом в успехе IoT-проекта является способность компании проанализировать большой объем полученной информации и оптимизировать процесс или услугу на ее основе. Если компания не обладает подобными техническими средствами и компетенциями, ей будет очень сложно достичь успеха в этой области», — полагает Юрий Захаров.
«Само предприятие может и не обладать глубокой технической экспертизой, ему это и не нужно, это не его профиль, — убежден Максим Андреев. — Важно правильно выбрать подрядчика и наладить с ним грамотный процесс реализации проекта, начиная с аудита и заканчивая непосредственной интеграцией».
«Представители заказчика должны быть специалистами в рамках своего основного технологического процесса, — уточняет Юрий Драбкин. — Для оценки эффективности и сложности внедрения IoT- решений необходимо привлекать внешних экспертов. Совместная проектная команда будет наиболее эффективна».
По мнению Алексея Бурочкина, в целом, всю структуру решений в области Интернета вещей можно разделить на три основные уровня: нижний, средний и верхний. На нижнем уровне находятся решения и коммуникационные системы, позволяющие организовать связь и взаимодействие между отдельными компонентами единой системы, скажем приборостроительного предприятия. На среднем — находятся сами машины и заводское оборудование с интегрированными датчиками, передающими телеметрию в распределённые системы управления, которые позволяют операторам отслеживать текущие показатели производства. Наконец, на верхнем уровне располагаются облачные решения, позволяющие интерпретировать поступающие данные с помощью мощных средств прогнозной аналитики и фактически управлять предприятием в режиме реального времени. Чтобы рассчитывать на положительный результат пилотных IoT-проектов, компаниям необходимо задействовать все три уровня.
В России внутри рабочих коллективов в настоящее время найти нужных специалистов довольно трудно, поэтому следует привлекать внешних компетентных экспертов и подрядчиков международного уровня, которые уже обладают опытом развёртывания IoT-инфраструктуры, например, на европейском рынке. Поскольку внедрение Интернета вещей подразумевает определённые стартовые вложения и период довольно кропотливой работы команды, особенно важно, чтобы инициатива изначально поддерживалась и поощрялась руководством компании. По словам Ирины Тумановской, наиболее критические компетенции для IoT проектов — архитектор технических решений, разработчик ПО, а также бизнес-менеджер, который сможет перевести требования бизнеса в требования проекта, а также проконтролирует необходимые изменения процессов внутри компании.
Алексей Аникин убежден, что в первую очередь нужна глубокая экспертиза со стороны партнеров и вендоров, которая сейчас нарабатывается. Сегодня действительно идет конкуренция именно в экспертизе. Заказчикам интересны конкретные кейсы, пусть даже пилотные или демонстрационные, на которых можно показать эффект для производственного цикла на прокатном стане, домне, турбине и т. д. Очень важен также организационно-социальный аспект. Нередко существует боязнь повальной информатизации, делающей лишними отдельных людей и целые подразделения. Поэтому следует делать ставку на молодых специалистов, которым темы Big Data и IoT известны и близки.
«Предприятия, которые заинтересованы в начале работы над пилотными сценариями в сфере Интернета вещей, должны иметь соответствующую ИТ-инфраструктуру для сбора и обработки данных, — настаивает Денис Савкин. — Они должны подключить каналы связи (LoRa, IT-NB, классическую сотовую связь, Wi-Fi, оптоволоконную связь), которые выдержат поток данных от оборудования, найти датчики для сбора данных, отвечающие специфике их бизнеса, а также выбрать платформу для хранения и обработки больших данных».
Брать готовое или делать самим
Имеет ли смысл российским компаниям ориентироваться на уже существующие на рынке западные IoT-платформы или, чтобы потом не встал вопрос об импортозамещении, следует активизировать разработку собственных?
«Однозначного ответа на этот вопрос нет — все зависит от особенностей каждого отдельно взятого проекта и его задач, — утверждает Максим Андреев. — Мы в КРОК работаем и с зарубежными вендорами, и с отечественными компаниями и занимаемся собственными разработками. Такой подход дает возможность предлагать заказчику наиболее выгодный и эффективный вариант для решения его индивидуальной задачи».
Татьяна Делягина обращает внимание на то, что главной проблемой является не происхождение, а разрозненность платформ и стандартов.
«Мы считаем, что в качестве горизонтальных IoT-платформ есть смысл пользоваться решениями крупных зарубежных компаний, где накоплено много опыта, используются недорогие ресурсы и технологии массового и бюджетного подключения большого числа устройств, обработки и хранения данных, передачи их в любом нужном виде разным участникам экосистемы, — поддерживает ее Ирина Тумановская. — Например, IoT-платформа Ericsson может быть развернута всего за две недели, и типовые устройства к ней можно подключать автоматически и в огромном количестве. Российские разработки будут эффективны там, где требуются специфические российские приложения для конкретной индустрии или конкретного предприятия».
Алексей Аникин напоминает, что множество попыток создания платформ локальными игроками, в том числе на базе Open Source, закончились неудачей и в конечном итоге заказчики возвращались к решениям крупных вендоров. Причина как в масштабе вендора и наличии у него ресурсов, так и в возможности консолидировать международный опыт множества своих клиентов: ведь технологии работы, например, прокатного стана в России, Индии и США примерно одинаковы.
«Главное, чтобы не получилось как в своё время с железнодорожной колеёй: технически, конечно, ездить можно, но пересекать границу уже неудобно, — иронизирует Сергей Халяпин. — Лучшим вариантом, на мой взгляд, является поиск своей ниши и использование уже сформированных стандартов. Это важно, так как потом можно будет продавать собственные решения не только в России, но и на остальной территории земного шара».
«Конкурировать с крупными вендорами в создании новой IoT-платформы тяжело, да и нет смысла, — убежден Денис Савкин. — Например, SAP планирует инвестировать в IoT-разработки около 2 млрд. долл. в ближайшие пять лет. Более 1500 разработчиков непосредственно задействовано в создании IoT-решений SAP Leonardo. А вопрос об импортозамещении сейчас встает все реже и реже: компании и государственная власть стали подходить к нему более вдумчиво. Их больше интересует независимость от внешнеполитических факторов — а это уже совсем другая (и абсолютно правильная!) постановка вопроса. Необходимо сделать так, чтобы платформа IoT работала на территории Российской Федерации, подчинялась ее законам (например, закону о персональных данных), имела все необходимые сертификаты безопасности. А молодым компаниям, на наш взгляд, стоит сосредоточиться на превращении обкатанных технологических решений в готовые бизнес-продукты».
Юрий Захаров придерживается иного мнения. «Поскольку технологии Интернета вещей активно развиваются и получают все большее распространение и популярность, российским компаниям безусловно стоит заняться разработкой собственных платформ на основе IoT, чтобы занять свою долю пока еще не до конца занятого рынка», — уверен он.
Готова ли ИТ-отрасль
Наряду со степенью зрелости заказчиков не менее важен и другой аспект: готова ли российская ИТ-отрасль уже сегодня оказать помощь в реализации IoT-проектов?
Максим Андреев считает, что безусловно готова, поскольку уже есть успешные IoT-проекты, реализованные отечественными системными интеграторами. Наиболее активна сфера ритейла, которая уже вовсю использует Wi-Fi- и видеоаналитику, таргетинговую рекламу, распознавание лиц. Данные с камер городского видеонаблюдения в Москве обрабатываются в едином центре. Юрий Драбкин напоминает, что помощь им готовы оказать крупные международные игроки этого рынка.
«В России уже накоплен достаточный опыт в IoT-направлении, который позволяет компаниям своими силами или с привлечением системных интеграторов решать поставленные в этой области задачи и реализовывать комплексные IoT-проекты», — полагает Юрий Захаров.
Признавая определенную нехватку квалифицированных кадров, которые могли бы и разрабатывать IoT-решения, и реализовывать их в рамках комплексных проектов, Татьяна Делягина убеждена, что проблему эту можно смягчить, используя имеющиеся на рынке готовые решения, такие как платформа Microsoft Azure IoT, которая может быть в короткий срок развернута в ИТ-системе любого масштаба и типа: полностью облачной или гибридной. По ее словам, безопасность обеспечивается на всех трех уровнях «устройство — соединение — облако» благодаря поддержке широкого списка протоколов, присвоению каждому устройству уникального идентификационного номера и усовершенствованным технологиям авторизации и поэтапного шифрования.
Алексей Бурочкин важную роль отводит объединению ИТ-компаний в отраслевые альянсы, помогающие избежать использования разрозненных и фрагментарных IoT-систем вместо стандартизированного подхода. В прошлом году в нашей стране была создана Ассоциация Интернета вещей, объединившая такие компании, как Мегафон, МТС, Билайн, Ростелеком и др. В задачи Ассоциации входит формирование единых требований к будущим IoT-платформам, в том числе в отношении безопасности, и систематизация уже использующихся на территории России решений. Кроме того, внедрение IoT-технологий увеличит потребность в качественных и надёжных центрах обработки и хранения данных и обусловит необходимость роста корпоративных вычислительных мощностей.
По мнению Алексея Аникина, преимуществом местных ИТ-компаний является их глубокое знакомство с особенностями бизнеса заказчиков. Однако для достижения оптимального результата они должны работать совместно с известными зарубежными вендорами.
С ним солидаризируется Денис Савкин, отмечая готовность SAP к сотрудничеству с локальными ИТ-компаниями. В настоящее время в SAP ищут B2B-партнёров для работы над совместными решениями, которые могли бы дополнять технологии SAP.
Преимущества, которые Интернет вещей может принести бизнесу
Мы попросили наших экспертов перечислить основные преимущества, которые применение технологий IoT может принести самым разным предприятиям, компаниям и организациям. Ниже приводится консолидированный список, отражающий высказанные ими соображения.
— Увеличение выручки (цифровое производство Industry 4.0, новые каналы продаж).
— Сокращение издержек бизнеса (например, переход на ремонты по состоянию или по прогнозу), экономия ресурсов (электричества, воды, газа и т. д.), повышение маржинальности.
— Взрывной рост продаж клиентских сервисов и повышение их качества.
— Обеспечение высокой эффективности, прозрачности и гибкости производства, улучшение производственных процессов.
— Внедрение новых бизнес-моделей, в частности переход на сервисную модель.
— Рост производительности труда.
— Сокращение расходов на изготовление каждой единицы продукта и ускоренное изготовление нестандартных решений под конкретного потребителя.
— Возможность оперативно и недорого обрабатывать гигантские объемы информации, полученной из множества различных источников.
— Применение анализа больших данных для прогнозирования потребления и оптимизации производства и улучшение взаимодействия между предприятиями на этой основе.
— Уменьшение числа аварийных ситуаций и снижение времени незапланированных простоев.
— Более экономичное массовое подключение датчиков, счетчиков и различных устройств за счет применения беспроводных технологий.
— Автоматизация и оптимизация бизнес-процессов компании за счет применения методов машинного обучения и аналитики.
— Своевременная или даже проактивная реакция на изменения в инфраструктуре.
— Повышение управляемости объектами, снабженными средствами IoT.
— Безошибочное и оперативное осуществление расчётов с клиентами за потреблённые ресурсы.
— Оперативное выявление аварий, связанных с утечками воды и иными инцидентами, и снижение ущерба от них.
— Более точное прогнозирование потребления того или иного ресурса, позволяющее заранее накапливать резерв или снижать избыточный объем зарезервированного ресурса.
— Автоматическое получение полноценной информации о состоянии активов распределенных предприятий, работающих в значительной удаленности от крупных населенных пунктов.
— Снижение коммерческих и технологических потерь в ЖКХ.
— Повышение сохранности урожая в сельском хозяйстве.
