ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО
Отклик на фильм Григория Кричевского “Жизнь под грифом "секретно"”
По программе НТВ был показан фильм Г. Кричевского “Жизнь под грифом "секретно"”.
Идея этого фильма состоит в том, чтобы убедить широкую массу телезрителей, что отечественная микроэлектроника и вычислительная техника оборонного назначения были созданы благодаря научному руководству двух иностранных специалистов Иосифа Берга и Филиппа Староса и материалам, добытым из США с помощью технической разведки.
Эта идея порочна и вот почему: во-первых, она исходит из явной недооценки и непонимания научной и технологической сложности проблемы; во-вторых, оставляет вне поля зрения результаты творческого, самоотверженного труда многочисленных коллективов ученых, инженеров, технологов, конструкторов, работавших в отечественной электронной промышленности; в-третьих, она не учитывает, что любое новое технологическое направление в технике может развиваться только на прочной научно-производственной базе. Без этой базы и при отсутствии подготовленных кадров ни одна “ворованная” научная идея не может быть воплощена в жизнь.
Большая часть авторского текста в фильме и комментариев содержит утверждения, не соответствующие действительности, или неверно истолковывает факты.
Рассмотрим эти основные утверждения.
1. В фильме сказано, что в 1963 г. в СССР на вооружение подводного флота поступают первые бортовые ЭВМ. Казалось, мы догоняем Америку. Новые ЭВМ на транзисторах, а не на лампах.
Что означает формула “догонять Америку”?
Дело ведь не в том, чтобы получить один экспериментальный образец какого-либо изделия с характеристиками на уровне американских, а в том, чтобы организовать их производство и применение в таких же объемах, как в США.
С этой точки зрения, говоря о выпуске транзисторов, надо иметь в виду, что в 1957 г. в СССР было выпущено 2,7 млн. транзисторов, а в США - 28 млн. К 1967 г. эти объемы составили, соответственно, 134 млн. и 900 млн. штук. Отставание в объемах выпуска за 10 лет было сокращено благодаря гигантским усилиям электронной промышленности СССР по созданию производственных мощностей, технологии и оборудования. И все равно разрыв оставался значительным: объемы выпуска транзисторов были пусть уже не в 10, но в 6-7 раз меньше.
То же самое следует сказать и о бортовых ЭВМ. Дело не в том, чтобы поступили на вооружение первые бортовые ЭВМ, а в том, чтобы обеспечить промышленный выпуск в количествах, удовлетворяющих потребности флота.
2. Утверждение о том, что охота за новейшими образцами электронной техники началась еще во время второй мировой войны, авторы фильма не сопровождают указанием на то, образцы какой электронной техники и в интересах каких организаций добывались. Хотя можно предположить, что едва ли эта “охота” представляла в то время такой же важный аспект деятельности разведки, как, скажем, разведка секретов атомного оружия.
И в этом нет ничего удивительного, так как получение сведений о различных аспектах деятельности, в том числе о научных достижениях других государств, является одной из основных целей разведки каждой развитой страны.
В действительности важную роль для становления электронной промышленности в СССР в военные и первые послевоенные годы играли легальные пути получения технической информации. Например, будущий министр электронной промышленности СССР А. И. Шокин во время Великой отечественной войны занимался разработкой различных передовых по тому времени систем вооружения. Побывал он и в США, организуя закупку там различной техники для нашей страны.
Начиная с 1959 г. в США и Европу ГКЭТ (Государственный Комитет по электронной технике) посылал молодых специалистов перенимать передовой опыт организации разработок и производства электронной техники. В числе первых были А. Ф. Трутко (впоследствии директор НИИ “Пульсар”), Б. В. Малин (впоследствии начальник отдела разработки интегральных схем НИИ “Пульсар”), В. А. Стружинский (впоследствии создатель высокочастотных транзисторов, организатор развития электронно-лучевой технологии микроэлектроники, лауреат Ленинской премии), И. И. Круглов (впоследствии главный инженер НИИ “Сапфир”), В. П. Цветов (сотрудник КБ-2, впоследствии начальник СКТБ “Светлана”) и ряд других молодых специалистов, которые внесли огромный вклад в становление отрасли благодаря полученным ими за рубежом знаниям.
3. ЭВМ на полупроводниковой элементной базе для Министерства обороны стали выпускаться с начала 60-х годов. Это были: машина “Тетива” для систем противовоздушной обороны, разработанная Н. Я. Матюхиным в НИИАА, машина 5Э89, разработанная Я. А. Хетагуровым в МНИИ 1, управляющие машины М4 (М4-М, М4-2М) для радиолокационных станций контроля за объектами околоземного космического пространства, разработанные М. А. Карцевым в ИНЭУМ, затем 5Э92б, 5Э65, разработанные С. А. Лебедевым и В. С. Бурцевым в ИТМ и ВТ. Ленинградское КБ-2, руководимое Старосом и Бергом, не оказало никакого влияния на эти разработки.
4. В фильме сказано, что в Ленинграде для Джоэла Бара (Иозеф Вениаминович Берг из Южно-Африканской Республики) и Альфреда Саранта (Филипп Георгиевич Старос из Греции) было создано КБ-2.
В действительности в 1956 г. при одной из ленинградских конструкторских организаций была организована специальная закрытая лаборатория СЛ-11. Ее возглавили иммигранты Ф. Г. Старос и И. В. Берг, приехавшие в СССР из Чехословакии. КБ-2 на базе этой лаборатории как самостоятельное КБ электронной техники было создано в 1961 г. в составе ГКЭТ. Что касается биографических данных Ф. Г. Староса и И. В. Берга до их приезда в СССР, то они остаются неизвестными, и фильм не проясняет, где эти люди учились и где работали. У авторов фильма свое предположение на этот счет, но они не уточняют, что это всего лишь предположение.
Б. Н. Малиновский в книге “История вычислительной техники в лицах”, излагая историю КБ-2, оставляет под вопросом тождество “Альфред Сарант - Филипп Старос?”, предлагая свою версию.
Учитывая туманное иностранное происхождение руководителей КБ-2 (ЛКТБ), командование ВМФ, по согласованию с компетентными органами, ограничивалось заказом разработок (см. ниже), не требующим выдачи в качестве исходных данных наиболее важных сведений о современном боевом оружии и тактико-технических характеристиках военных кораблей.
5. Неверно утверждение, что Старос и Берг первыми поставили перед советским правительством вопрос о компьютерах.
В действительности вопрос о разработке отечественных компьютеров первым поставил академик М. А. Лаврентьев, направивший в 1949 г. письмо И. В. Сталину. Результатом этого было постановление правительства о разработке двух ЭВМ - БЭСМ и “Стрела”. Эти разработки были завершены в 1953 г.
Ф. Г. Старос и И. В. Берг, как и другие разработчики, мечтали создавать аппаратуру на интегральных элементах. В 1962 г. при встрече с Н. С. Хрущевым они смогли активно поддержать предложения А. И. Шокина о развитии микроэлектроники - элементной базы компьютеров третьего поколения.
В СССР начало создания отрасли электронной промышленности относится к концу 50-х - началу 60-х годов, когда техническое руководство частью предприятий науки и промышленности, занимавшихся электронными компонентами, было выделено из Госкомитета по радиоэлектронике (ГКРЭ) и передано вновь организованному Госкомитету по электронной технике (ГКЭТ). Его возглавил талантливый инженер и организатор А. И. Шокин, ставший в 1965 г. министром электронной промышленности СССР.
Прежде всего его усилиями в 60-х годах была создана отрасль промышленности, обеспечивавшая электронными компонентами средства вычислительной техники, средства связи, радиоэлектронное оборудование как военного, так и народнохозяйственного назначения.
6. Неверно утверждение, что мы первыми создали в 1959 г. компьютер для обороны “Урал”.
Универсальный компьютер, который можно было применить для решения любых, в том числе оборонных задач, первыми создали не мы, а американцы в 1946 г. Машины “Урал”, разработанные Б. И. Рамеевым в Пензе в конце 50-х годов, для обороны специально не предназначались.
Оборонные задачи, связанные с созданием ракетно-ядерного щита, решались с самого начала на ЭВМ, гораздо более мощных, чем “Урал”, - сначала на “Стреле”, а затем на М-20, М-40 и М-50.
7. Достаточно широкую известность в СССР получила построенная на полупроводниковых приборах управляющая машина УМ1-НХ - народнохозяйственный вариант УМ-1, разработанной по заказу ВМФ. В 1963 г. было начато серийное производство УМ1-НХ на Ленинградском электромеханическом заводе (ЛЭМЗ). В последующие годы ЛЭМЗ освоил также производство устройств связи с объектом для УМ1-НХ и выполнял заказы на поставку управляющих комплексов для конкретных промышленных объектов.
Надо отметить, что УМ1-НХ была не единственной отечественной управляющей машиной. В 60-х годах такие машины серийно выпускались в Северодонецке (УМ-1 на ферродиодных элементах, разработанная НИИУВМ) и в Киеве (УМШН “Днепр”, созданная Институтом кибернетики АН Украины под руководством академика В. М. Глушкова).
Быстродействие УМ1-НХ было существенно ниже, чем у машины “Днепр”.
8. В фильме утверждается, что Берг и Старос руководили строительством Зеленограда.
В действительности этого не было.
В мае 1962 г. во время посещения КБ-2 Н. С. Хрущевым, в то время Первым секретарем ЦК КПСС и Председателем Совета Министров СССР, Ф. Г. Старос докладывал о проделанной работе по микроминиатюризации аппаратуры и показывал некоторые макеты будущих разработок, подчеркивая острейшую необходимость развития микроэлектроники для обороноспособности страны и научно-технического прогресса в народном хозяйстве. Позже он подготовил записку, в которой изложил свои предложения о создании центра, аналогичного крупным американским аппаратуростроительным компаниям и предназначенного для разработки и производства элементной базы, в том числе микроэлектроники. Однако роль головного предприятия, специализирующегося на аппаратуре, этому центру было решено не передавать. Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 8.08.62 г. определило задание на строительство Научного центра микроэлектроники в Зеленограде. Директором строящегося центра был назначен Ф. В. Лукин, а Ф. Г. Старос в течение двух лет исполнял обязанности заместителя директора Научного центра по науке, оставаясь одновременно главным конструктором и руководителем КБ-2 в Ленинграде. Ясно, что руководить строительством центра в Зеленограде из Ленинграда было невозможно.
Строительством центра и созданием его предприятий (к 1966 г. в составе Научного центра было 6 НИИ, 5 заводов при этих НИИ и дирекция центра) на самом деле руководили А. И. Шокин, Ф. В. Лукин, И. Е. Ефимов (главный инженер Центра с 1965 г.), директора НИИ И. Н. Букреев, В. С. Сергеев, А. Ю. Малинин, К. А. Валиев, В. И. Стафеев, В. В. Савин и другие ведущие специалисты. КБ-2 Ф. Г. Староса до 1970 г. входило в состав Научного центра как одно из его предприятий.
Отставка Н. С. Хрущева осенью 1964 г. лишила Ф. Г. Староса поддержки на высшем уровне руководства. В 1965 г. он был освобожден от обязанностей заместителя директора Научного центра по науке.
9. Авторы фильма неправильно связывают с освобождением Ф. Г. Староса от обязанностей заместителя директора Научного центра начало технологического отставания от США. Наивно думать, что идеи и деятельность даже очень одаренных людей могли бы существенно изменить положение в такой области, как микроэлектронная промышленность.
Технологии микроэлектроники, особенно технологии изготовления полупроводниковых ИС (или твердотельных ИС на одном кристалле кремния) требовали оборудования, материалов, создания как самих технологических процессов с микронными и субмикронными нормами, так и новой инфраструктуры. В условиях жесткого эмбарго со стороны западных стран, прежде всего США, ограничений КОКОМ на продажу СССР любой высокой технологии предприятиям отечественной электронной промышленности приходилось самостоятельно создавать и непрерывно совершенствовать эти технологии. А они требовали вложений такого же объема, как в США.
Разработкой интегральных схем в СССР занимались предприятия Москвы, Риги, Воронежа, где были созданы первые образцы ИС в гибридном и твердотельном исполнении, наряду с первыми ИС в Зеленограде.
10. Говоря о том, что разработки КБ-2 обеспечивали наши самолеты, ПВО, подводные лодки, авторы фильма явно и очень сильно преувеличивают.
Специалисты ВМФ, принимавшие непосредственное участие в организации разработок, рассказывают, что в 60-х и начале 70-х годов РТУ ВМФ (бывшее 5-е управление ВМФ) сотрудничало с ЛКТБ (КБ-2) в области спецтехники в микроэлектронном исполнении. Основной целью сотрудничества был прорыв в снижении массогабаритных характеристик бортовых систем для кораблей ВМФ.
Образцы радиоэлектронного вооружения, создаваемые на отечественной элементной базе и поставляемые приборными предприятиями судостроительной промышленности, отвечали всем основным требованиям ВМФ и ни в чем не уступали аналогичным зарубежным разработкам, а по ряду технических решений превосходили. Единственное, что не устраивало заказчиков, - вес и габариты приборов, почти на порядок превышающие таковые у американских аналогов.
Ф. Г. Старос и И. В. Берг взялись разработать элементную базу и функциональные блоки с массогабаритными характеристиками, не уступающими американским. Ими были созданы первые отечественные малогабаритные машины УМ-1 и УМ-2.
ВМФ раньше других видов Вооруженных сил оценил перспективы использования микроэлектроники для бортовых систем управления и заказал ЛКТБ (КБ-2) разработку малогабаритной БИУС для дизельной подводной лодки.
Командованию ВМФ было важно показать другим предприятиям промышленности, работающим по заказам ВМФ, что приборы и системы того же функционального назначения можно изготовить с существенно меньшими объемами и весом, чем существующие. Нужна была конкуренция разработок, от которой выиграли бы и флот, и промышленность. Частично эту задачу решить удалось. Малогабаритная БИУС, разработанная ЛКТБ, была размещена на подводной лодке, прошла все виды испытаний, хорошо зарекомендовала себя в эксплуатации. Однако быстро реализовать эти разработки, освоить серийное производство в значительных количествах, распространить этот опыт на другие изделия не удалось из-за сложных отношений и непонимания, возникших между Ф. Г. Старосом и руководством Минэлектронпрома.
Микроминиатюризация отечественной корабельной техники затянулась на долгие годы.
Говорить о том, что Ф. Г. Старос и И. В. Берг были чуть ли не “отцами” военной радиоэлектроники, категорически нельзя. Так могут утверждать люди, далекие от этой тематики и не знающие историю ее развития.
Бортовые компьютеры разрабатывали в 60-х и 70-х годах: НИИ “Агат” (Москва, главный конструктор Я. А. Хетагуров) - для ВМФ и ПВО; НИИ “Квант” (Киев, главный конструктор И. В. Кудрявцев) - для ВМФ; НИИ “Аргон” и КБ академика Н. А. Пилюгина (Москва) - для космических аппаратов; НИИ “ЭЛАС”, (Зеленоград, главный конструктор Г. Я. Гуськов) - для космических аппаратов ВВС; НИИ АА (Москва, главный конструктор Н. Я. Матюхин) и МНИИ ПА (Москва, главные конструкторы нескольких серий бортовых компьютеров - А. М. Маркус, А. З. Шостак, А. М. Бойкевич) - для систем ПВО; НПО “Хартрон” (Харьков, главный конструктор А. И. Кривоносов) и Киевский радиозавод (главный инженер Б. Е. Василенко) - для систем управления ракет-носителей.
Этот перечень можно продолжать, так как в каждом министерстве военно-промышленного комплекса были свои НИИ, КБ и заводы, создававшие вычислительную технику для Министерства обороны.
11. Когда автор фильма Г. Кричевский говорит: “Для СССР И. Берг и Ф. Старос построили Зеленоград, построили первый советский компьютер” (что заведомо не соответствует действительности), он может сослаться на незнание предмета, о котором идет речь, или на пресловутое авторское видение темы.
Но когда один из главных героев фильма И. В. Берг заявил незадолго до смерти: “Мы стояли во главе всей советской микроэлектроники, мы придумали первый персональный компьютер в мире”, возникает подозрение, что в фильме сознательно искажается история.
Не мог И. В. Берг не знать, что они стояли не во главе, а всего лишь у истоков отечественной микроэлектроники вместе с другими учеными, инженерами и руководителями. Причем, как известно, в 60-х годах эти истоки были связаны не с магистральным технологическим направлением твердотельных ИС и БИС на одном кристалле кремния, а в большей степени с технологией гибридных микросхем на пленочной подложке и бескорпусных полупроводниковых приборах. Не мог И. В. Берг не знать, уже вернувшись в Америку, кто и когда создал первый персональный компьютер.
12. Попытки исказить историю и умалить роль отечественных ученых и инженеров, подобные фильму Г. Кричевского, были и ранее.
Когда у нас появились публикации, преувеличивающие роль научно-технической разведки в создании ядерного оружия в СССР (это касается интервью начальника резидентуры в Нью-Йорке А. Феклистова, данного в фильме), то Президиум РАН был вынужден провести специальное расширенное заседание, чтобы восстановить подлинную историческую картину.
Высказывание об обыкновенных инженерах, с обыкновенной зарплатой, которые виноваты в отставании от США в области электроники, - попытка в очередной раз унизить отечественную научно-инженерную мысль, полное игнорирование того факта, что у страны не было необходимого объема средств в послевоенный период.
Г. Кричевский не зря говорит в фильме, что “личное состояние Б. Гейтса в десятки раз превосходит бюджет моей страны”. Гейтс - владелец “Майкрософта”, монополиста на рынке программного обеспечения настольных компьютеров. Фильм не касается вопросов индустрии программного обеспечения. Но ведь при бюджете страны в указанном размере нечего и думать о вложениях в высокие технологии, в микроэлектронику, таких, какие производились и производятся ведущими фирмами США (“Интел”, “Моторола”, ИБМ и др.)
Фильм заканчивается констатацией того, что “теперь на "Светлане" полное запустение”. Однако сделать передачу о том, какие причины к этому запустению привели, телеканалу НТВ либо слабо/, либо не нужно.
Экспертный совет виртуального компьютерного музея (www.computer-museum.ru):
В. В. Пржиялковский, А. Н. Томилин, А. Д. Смирнов, Н. П. Брусенцов, Е. Н. Филинов, В. В. Липаев, Я. А. Хетагуров, Э. М. Пройдаков, И. В. Дмитриева
