ИНТЕРВЬЮ
Время неумолимо бежит, и сейчас и в России, и на Западе, к сожалению, все меньше остается живых свидетелей становления и творцов вычислительной техники. Мы хотим предложить вашему вниманию запись беседы с профессором, д. т. н. Борисом Моисеевичем Каганом, сделанную во время его приезда в Москву из Лос-Анджелеса в мае 2003 г. на празднование его 85-летнего юбилея. Беседу вел главный редактор еженедельника PC Week/RE Эдуард Пройдаков, в ней также принимал участие профессор Алексей Вольдемарович Шилейко.
Эдуард Пройдаков: Борис Моисеевич, когда впервые вы соприкоснулись с электронной вычислительной техникой?
Борис Каган: В конце 1953 г. директор Всесоюзного НИИ электромеханики (ВНИИЭМ) академик АН Армении А. Г. Иосифьян и зав. лабораторией ЭНИН АН СССР чл.-корр. АН СССР И. С. Брук договорились о проведении совместных работ по созданию электронной цифровой вычислительной машины М-3, предназначенной для решения инженерных задач.
Борис Моисеевич Каган
Первоначально проект ЭВМ М-3 был разработан группой сотрудников лаборатории И. С. Брука под непосредственным руководством Н. Я. Матюхина. Этот проект не остался на бумаге благодаря ВНИИЭМу, который взял на себя комплекс работ, включавший изготовление и отладку опытных образцов машины, разработку необходимого программного обеспечения и подготовку технической документации, пригодной для заводского производства ЭВМ, подготовку и проведение Государственных испытаний М-3 и продвижение ее в серийное производство. Общее руководство этим комплексом работ было возложено на меня. К тому времени я, в свои 35, мог себя чувствовать состоявшимся ученым и конструктором в области систем автоматики. Я был кандидитом наук, лауреатом Сталинской премии, автором написанной с участием А. Г. Иосифьяна монографии по теории и технологии следящих систем, а также уже имел опыт исследования и создания новой техники, внедрения ее в серийное производство, опыт работы с военной приемкой, проведения Государственных испытаний разработанных устройств и систем.
Э. П.: Давайте начнем с предыстории. Расскажите, пожалуйста, о том, как вы попали во ВНИИЭМ.
Б. К.: В январе 1941 г. я с отличием окончил Московский энергетический институт (МЭИ) по специальности "Автоматика и телемеханика". Еще до завершения учебы, в мае 1940 г., меня направили на дипломное проектирование во Всесоюзный электротехнический институт (ВЭИ) во вновь создаваемую лабораторию Андроника Гевондовича Иосифьяна. Это был исключительно талантливый, смелый, энергичный, по-хорошему честолюбивый и иногда довольно резкий человек. Он был яркой личностью, способной выдвигать оригинальные идеи и принимать крупномасштабные решения. Его изобретение бесконтактных сельсинов служит примером нетривиального мышления. Встреча с Андроником Гевондовичем оказала огромное, решающее влияние на всю мою жизнь.
В тридцатые годы он создал в ВЭИ лабораторию военной электроники, которую патронировал маршал Тухачевский. В ней разрабатывались новаторские проекты в области военной техники, в том числе теплолокационная система наведения корабельных орудий, реагирующая на нагретые трубы кораблей противника. Эта работа получила Сталинскую премию, а лаборатория была преобразована в самостоятельный институт. Но ни награждение, ни преобразование не коснулось А. Г. Иосифьяна. В 1937 г. появились слухи, что его отец арестован в Армении, и Андроник Гевондович был исключен из партии и отправлен простым сотрудником в чужую лабораторию. Здесь он изобрел свои бесконтактные сельсины, которые нашли применение в ряде технических систем. К моменту моего прихода в ВЭИ (весной 1940 г.) Иосифьян был восстановлен в партии и ему была предоставлена возможность создать свою лабораторию. Я оказался одним из первых ее сотрудников.
В конце 1940 г. А. Г. Иосифьян защитил докторскую диссертацию в ЭНИНе и стал профессором. Отмечу, что одним из оппонентов его диссертации был упомянутый выше И. С. Брук, занимавшийся в то время, как и С. А. Лебедев, исследованием устойчивости энергосистем.
Здесь позволю себе сделать некоторое отступление. Дело в том, что расчеты устойчивости энергосистем были связаны с решением сложных систем нелинейных дифференциальных уравнений, которые требовали применения исключительно трудоемких численных методов. Чтобы преодолеть эти трудности, создавались специальные технические устройства: электромеханический расчетный стол (С. А. Лебедев) и электромеханический интегратор (И. С. Брук). Вот почему С. А. Лебедев и И. С. Брук первыми оценили достоинства цифровых ЭВМ и стали пионерами в создании отечественных ЭВМ. Вернусь к своему рассказу.
В начале осени 1941 г. фронт приближался к Москве. Для столицы возникла непосредственная угроза. Производилась эвакуация предприятий и организаций города. Я вместе с другими сотрудниками А. Г. Иосифьяна получил документы на эвакуацию, поскольку имел бронь, освобождающую меня от мобилизации в армию. 15 октября 1941 г. в Москве началась паника. Люди покидали столицу всеми доступными средствами. Не работало метро - его готовили для взрыва. На всех крупных предприятиях оставались бригады взрывников. В этой обстановке я считал для себя невозможным уезжать в эвакуацию и в тот же день, 15 октября, пошел в военкомат, записываться добровольцем.
Позже Иосифьян востребовал меня из армии, и в январе 1942 г. я прибыл на завод N 627, который Иосифьян получил для работ по военной электротехнике, и возглавил лабораторию, производившую исследования и разработку сельсинов. Работали очень напряженно, до позднего вечера. Возвращаться домой было нельзя - в Москве действовал комендантский час. Ночевать зачастую приходилось в лаборатории.
В ноябре 1942 г., в дни Сталинградской битвы, "Правда" опубликовала указ о награждении создателей новой техники для фронта (первых радиолокационных станций управления зенитными батареями), работников нескольких организаций, в том числе А. Г. Иосифьяна, Орденом Ленина, а меня - Орденом Трудового Красного Знамени.
В 1946 г. я защитил кандидатскую диссертацию. Вскоре завод N 627 был преобразован во Всесоюзный НИИ электромеханики (ВНИИЭМ). ВНИИЭМ становится участником решений многих государственно важных проблем создания новой техники и технологий. Летом 1948 г. два американских самолета Боинг В29 ("летающая крепость"), потеряв ориентировку, сели на нашем Дальнем Востоке. Они были переправлены в Москву. Эти самолеты и особенно их оборудование представляли собой пример последних достижений американской конструкторско-технологической мысли. В29 был битком набит новейшим, специально для него разработанным электротехническим, радиотехническим и локационным оборудованием. Самолет имел пять стрелковых установок (турелей), снабженных пулеметами. Две турели стояли сверху на фюзеляже, две - внизу, под ним. Была еще кормовая установка. Стрелки находились в "блистерах" с хорошим обзором, а наведение оружия на цели и слежение за ними осуществлялось дистанционно посредством прицелов, снабженных сельсинами, и сельсинно-амплидных следящих систем, заставляющих пулеметы воспроизводить с высокой точностью движения прицелов. В системе использовались аналоговые компьютеры для повышения точности стрельбы.
Сталин потребовал воспроизвести такой самолет. Выполнение этого задания было возложено на КБ А. Н. Туполева. Многие министерства, институты и предприятия были привлечены к этой работе. ВНИИЭМу поручили разработку систем дистанционного управления пушечными (замечу, не пулеметными) установками туполевской "летающей крепости" Ту-4.
Во ВНИИЭМе руководство этими работами поручили мне. Надо было изготовить и испытать опытные образцы отдельных устройств и системы в целом. Каждый прибор, каждое устройство должны были пройти отдельные государственные испытания в НИИ ВВС в Чкаловском. Моя лаборатория была превращена в отдел. Причем, как это было заведено Иосифьяном, отдел помимо лабораторий имел собственные конструкторское бюро и макетную мастерскую, т. е. представлял собой как бы миниатюрный НИИ. Такая организация имела принципиальное значение для создания условий эффективной и динамичной работы коллектива.
Изготовленные опытные образцы отдельных электронных и электромеханических устройств после испытаний в лабораториях успешно прошли Государственные испытания в НИИ ВВС.
Наконец начались и летные испытания Ту-4 в Летно-испытательном институте в Жуковском. После их завершения настала очередь Государственных испытаний самолета в целом. Во время их проведения я находился в Жуковском, мои сотрудники тоже были там, и я неоднократно встречался с А. Н. Туполевым, а также с его заместителем - известным авиаконструктором Архангельским. Государственные летные испытания Ту-4 закончились успешно. Весной, я уже сейчас не помню какого года, 1947-го или 1948-го, мы увидели во время парада на Красной площади пролетающую эскадрилью стратегических бомбардировщиков Ту-4. В 1949 г. закрытым постановлением правительства мне и Н. Н. Шереметьевскому одновременно с А. Н. Туполевым были присвоены звания лауреатов Сталинской премии и выданы соответствующие премии.
Э. П.: С академиком А. Г. Иосифьяном я познакомился году в 1982-м, когда по его инициативе создавалась машина "Истра-4816". Он тоже получил Сталинскую премию и, кстати говоря, хвастался, что не поменял ее медаль на медаль Государственной премии.
Б. К.: Сталинскую он получил позже за создание амплидинов для промышленных систем. Еще позднее он стал лауреатом Ленинской премии и Героем Социалистического Труда.
Опыт, полученный при выполнении этой работы, и сопровождавшие ее теоретические исследования позволили мне в соавторстве с А. Г. Иосифьяном написать монографию по теории и технологии следящих систем, которая многие годы использовалась в качестве учебного пособия в вузах и военных академиях. Книга была переведена и издана в Китае.
В самом начале 50-х мне удалось найти оригинальное решение (изобретение) поставленной правительством проблемы повышения точности работы регуляторов бортовых источников питания. Точность работы регуляторов удалось увеличить более чем в 100 раз. Это имело принципиальное значение для повышения точности траекторий баллистических ракет.
Соответствующие электронные бортовые приборы были разработаны, и началось их производство. Они использовались, в частности, при запуске первого спутника и корабля с Юрием Гагариным. За эту работу по представлению группы академиков в 1958 г. ВАК присвоил мне ученую степень доктора технических наук без защиты диссертации. Я был награжден орденами за вклад в обеспечение полетов первого спутника Земли и корабля с первым космонавтом.
Э. П.: Давайте вернемся к работам ВНИИЭМа в области вычислительной техники. Хотя в Виртуальном компьютерном музее (www.computer-museum.ru) размещена ваша подробная статья об истории ВТ во ВНИИЭМе, уверен, вы можете добавить некоторые интересные сведения.
Б. К.: С 1953 г. мои интересы сосредотачиваются вокруг проблем вычислительной техники и ее применения для инженерных расчетов и управления. В начале нашей встречи было сказано о соглашении И. С. Брука и А. Г. Иосифьяна о совместной работе по созданию одной из первых электронных цифровых вычислительных машин М-3.
Я договорился с А. Г. Иосифьяном о перепрофилировании моего отдела на разработку вычислительной техники и методов ее применения в работах ВНИИЭМа. При этом сохранялась отмеченная выше весьма эффектная структура отдела с собственным конструкторским бюро и макетной мастерской. Это обеспечивало сокращение сроков выполнения работ, принятых на себя ВНИИЭМом. Отдел пополнялся молодыми специалистами: Г. Лопато, В. Долкарт, Г. Новик, М. Каневский, В. Адасько, Федосеев и др. Подавляющее их число не имели специальной подготовки в области вычислительной техники, но оказались очень способными людьми.
Наш отдел с помощью опытного цеха ВНИИЭМа изготовил и отладил (с участием сотрудников И. С. Брука) опытные образцы М-3, разработал для нее необходимое программное обеспечение, техническую документацию, пригодную для заводского выпуска машин, подготовил и провел в 1956 г. Государственные испытания ЭВМ М-3, по результатам которых она была рекомендована для серийного производства. И тут эта машина повисла бы в воздухе, как созданная не в профильных ведомствах, а совместно лабораторией ЭНИН АН СССР и ВНИИЭМа. Но оказалось, что в Минске заканчивается строительство завода ЭВМ и его нечем загрузить. Тогда состоялось решение Госплана о передаче ЭВМ М-3 на серийное производство на Минский завод вычислительных машин. Так она стала прародительницей серии ЭВМ "Минск".
По технической документации и с технической помощью ВНИИЭМа была построена первая ЭВМ в организованном в 1956 г. Ереванском НИИММ. Таким образом, создание ЭВМ М-3 сыграло важную роль в становлении баз разработки и производства электронной вычислительной техники в Белоруссии (Минск) и Армении (Ереван).
В начале 60-х отдел вычислительной техники начал по заказу Уралмашзавода разработку высокопроизводительной управляющей машины (УВМ), впоследствии получившей название ВНИИЭМ-3.
Общее руководство комплексом работ по этой машине было возложено на вашего покорного слугу, назначенного главным конструктором ВНИИЭМ-3. Разработала ее группа сотрудников нашего отдела под непосредственным руководством В. М. Долкарта. Универсальная полупроводниковая высокопроизводительная управляющая вычислительная машина ВНИИЭМ-3 имела оригинальную архитектуру. Впервые в отчественной вычислительной технике в ней использовались такие архитектурные решения, как оперативная память с автоматической коррекцией ошибок, многоуровневая система прерывания для управления асинхронными процессами, унифицированные каналы с возможностью реализации межмашинного обмена данными, программно-управляемая система профилактических испытаний, был также использован надежный монтаж накруткой вместо пайки. В 1966 г. УВМ ВНИИЭМ-3 успешно прошла Государственные испытания и была рекомендована для серийного производства.
В то время, несомненно, ВНИИЭМ-3 была единственной в стране УВМ с хорошо сбалансированными для управления сложными технологическими и информационными процессами.
ВНИИЭМ имел заказы на эту УВМ на несколько миллионов рублей. Можно было даже построить специальный завод для выпуска этих машин. Но, несмотря на ряд постановлений Правительства и Госплана, началась бюрократическая межведомственная волокита, и в результате вопрос о серийном проиводстве ВНИИЭМ-3 не был решен. Выпуск этих машин в небольшом объеме продолжался только в Истринском филиале ВНИИЭМа, а вот когда возникла необходимость в УВМ высокой проиводительности для государственно важных объектов, в том числе для Ленинградской атомной электростанции и ей подобных в Курске, Смоленске, Чернобыле и других местах, то оказалось, что ни в Минприборе, ни в Минрадиопроме ничего подходящего нет, и пришлось комиссии министров с участием министра Минприбора Руднева рекомендовать ЭВМ ВНИИЭМ-3 для этой цели.
Э. П.: Хотелось бы услышать историю о том, как в МИИТе создавалась ваша кафедра, как она развивалась.
Б. К.: В 1962 г. правительство специальным постановлением предписало ряду вузов - МЭИ, МИФИ, МВТУ и некоторым другим, в том числе и МИИТу - организовать подготовку специалистов по электронной вычислительной технике, а немногим из них, включая МИИТ, - и по программному обеспечению. Тогда же была создана соответствующая кафедра.
До меня там заведующим был специалист по энергетике, далекий от вычислительной техники. В 1966 г. сотрудники кафедры потребовали, чтобы им дали другого заведующего. Присутствующий здесь Алексей Вольдемарович Шилейко (с которым лично я тогда не был знаком) рекомендовал меня ректору в качестве зав. кафедры. Я в это время уже был доктором и профессором по специальности "Вычислительная техника", автором нескольких монографий. Ректор МИИТа проф. Ф. П. Кочнев пригласил меня возглавить кафедру "Электронные вычислительные машины и системы", выпускавшую инженеров-системотехников по специальности "ЭВМ и системы" и инженеров-математиков по специальности, получившей неудачное название "Прикладная математика", хотя речь шла о подготовке специалистов по программному обеспечению ЭВМ и систем управления.
Предложение ректора меня заинтересовало, я хорошо понимал, чему и как надо учить студентов. С 1966 г. я семь лет руководил кафедрой по совместительству, а затем перешел в штат МИИТа. Кафедра освобождалась от неспециалистов и пополнялась своими выпускниками и из МИФИ. Приглашались для чтения лекций бывшие мои сотрудники из ВНИИЭМа (Г. Новик и В. Долкарт), а также профессор М. Карцев. Большую помощь оказал мне будущий профессор Алексей Шилейко, руководивший созданной при кафедре научной лабораторией "Системы программного обеспечения". Мы уделяли большое внимание обеспечению учебного процесса методическими руководствами. Кафедра являлась автором государственных учебных программ по ряду дисциплин. Шла активная подготовка аспирантов. За время моей работы во ВНИИЭМе и на кафедре я подготовил около 40 кандидатов наук. Кафедра стала одной из ведущих по своему профилю. Этому способствовали и написанные мной (многие в соавторстве с моими аспирантами) монографии и учебные пособия по актуальным проблемам вычислительной техники, которые использовались в учебном процессе во многих вузах.
Э. П.: Мне недавно подарили вашу со Сташиным книгу по микропроцессорным устройствам, которая была очень популярна в 1980-х годах. Спасибо за беседу. Еще раз разрешите поздравить вас с 85-летием.
