Разговор, начатый в стартовых докладах конференции Russian Enterprise Content Summit (RECS) 2018 о том, какие возможности для развития ECM/СЭД открывают современные ИТ-инновации, был продолжен в рамках панельной дискуссии «Цифровой документооборот — реальность нового времени».
Представив общее направление обсуждения, ведущий панели обозреватель itWeek Станислав Макаров обратил внимание собравшихся на то, что мы сейчас действительно переживаем качественный перелом в подходе к реализации электронного документооборота: «Это изменения качества отражаются уже в самом появлении термина „цифровизация“, практически вытеснившего из нашего языка использовавшееся до сих пор слово „информатизация“, которое в свою очередь примерно четверть века назад пришло на смену понятию „внедрение вычисленной техники“. Если говорить об электронном документообороте, то можно увидеть, что в предшествующие два десятилетия характеризовались тем, что мы фактически занимались ИТ-автоматизацией традиционного бумажного документооборота, используя при этом наши „бумажные“ представления о документе и методах работы с ним. При этом заказчиками СЭД обычно выступали люди, которые ранее и в глаза не видели компьютер, а сама концепция СЭД до сих пор исходила из базового положения, что все документы рождались в бумажном виде, а уже потом каким-то образом попадали в компьютеры. Принципиально же новшеством является то, что документы изначально появляются в электронном (точнее — цифровом) виде, при этом они порой очень не похожи на своих бумажных предшественников и не вписываются в сформировавшуюся к настоящему моменту нормативную базу».
Одним из таких примеров качественно новых технологий цифровизации является блокчейн, ключевая идея которой заключается в переходе от традиционной централизованно управляемой среды доверия к децентрализованной модели. В связи с этим, как пояснил ведущий, возникает вопрос о перспективах применения блокчейна в документообороте и, в частности, может ли эта технология решить проблему межкорпоративного взаимодействия и юридической значимости цифровых документов.
«Сбербанк уже несколько лет внимательно изучает возможности применения блокчейна во внутренних и внешних деловых процессах, в том числе и в документообороте», — включился в разговор исполнительный директор, начальник отдела новой экономики Сбербанка Сергей Поликанов. Проведенные в банке эксперименты показали, что сегодня при взаимодействии двух контрагентов все же нужен некоторый оператор-посредник, который должен хранить зашифрованный хеш документа для его использования в случае необходимости.
«Сбербанк занимает в экономике страны особое место и может себе позволить, а может быть даже обязан, проводить разные эксперименты с прицелом на будущее. А промышленные предприятия должны работать в рамках существующего законодательства и с технологиями сегодняшнего дня, — высказала свое мнение начальник департамента документационного обеспечения объединения „Мотовилихинские заводы“ Надежда Макерова. — Сегодняшние методы обмена юридически значимыми документами через ЭДО-операторов и на базе традиционной электронной подписи вполне удовлетворяют заказчиков, покрывая потребности предприятия не только текущие, но и на перспективу». Она также отметила, что российская юридическая практика четко показывает, что в рамках судебных разбирательств решающая роль всегда отводиться именно бумажным подлинникам, от которых, по этой причине, предприятия отказаться не могут.
На последнее замечание сразу возразил Станислав Макаров: отечественные суды как раз уже очень хорошо освоили использование «настоящих электронных документов» (не имеющих бумажных подлинников и даже бумажных аналогов) в качестве решающих доказательств. В качестве примера он привел известные дела на базе публикаций в социальных сетях («Фейсбук», «ВКонтакте» и др.), правда эта практика пока касается в основном общественной безопасности, но при некотором желании ее можно было бы распространить и на экономическую сферу.
Однако кроме юридических аспектов есть еще и сугубо технико-экономический, напомнил product owner СЭД ТЕЗИС (компания «Хоулмонт») Илья Зайчиков. Он сообщил, что его компания проводит исследовательские разработки на базе блокчейна, но пока видно, что эти технологии дорогие в плане как разработки, так и применения. Сегодня не видно сколь-нибудь заметного спроса на них со стороны клиентов, соответственно и поставщики не спешат вкладываться в создание продуктов с таким функционалом.
«О каком спросе может идти речь, если нет предложения? О спросе можно говорить только применительно к конкретному продукту, а никаких продуктов на базе блокчейна пока просто нет, — опять подключился к разговору Сергей Поликанов. — Вспомните, как было совсем недавно с айфонами: мы все прекрасно пользовались телефонами Nokia, не мечтая о чем-то другом, а когда в продаже появился iPhone, то быстро перешли на него».
Вопрос о жизнеспособности любой новой технологии решается только самой жизнью, насколько она удобна для пользователей и насколько эффективно решает их задачи. Напомнив эту известную истину, интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев обратил внимание на то, что пока в России нет нормативно-законодательной базы применения блокчейна практика его применения в юридически значимых делах не сможет появиться.
Сегодняшний механизм ЭДО требует хранения электронных документов в течение весьма ограниченного времени, а блокчейн требует использования долгосрочного хранения. «Сегодня нет гарантий сохранности информации в электронном виде и нет общепризнанных механизмов оценки подлинности электронных документов, именно поэтому государство не может отказаться от бумажного документооборота», — заявила Надежда Макерова. Но тут Станислав Макаров опять напомнил об интернет-практике последних двух десятилетий, которая показывает, что там как раз есть другая проблема — очень сложно (практически невозможно) полностью уничтожить информацию. Ведь ключевое отличие электронного документа от бумажного — это его независимость от носителя и возможность создания бесконечного большого числа совершенно идентичных копий (точнее даже — экземпляров подлинника). К тому же то, что стоимость хранения электронных документов многократно дешевле, чем хранение бумаги, уже много раз доказано.
Переходя ко второй теме дискуссии — возможности использования методов искусственного интеллекта и роботов в документообороте — ведущий вспомнил о реальных исследованиях
«Управление огромными объемами контента сегодня уже просто невозможно без применения ИИ. Если еще недавно автоматическая категоризация информации и реализация сложных поисковых запросов на естественном языке была нужна и доступна только интернет-гигантам, то сейчас это нужно любому достаточно крупному предприятия, — сказал по этому поводу руководитель подразделения консультантов по продуктам и технологиям корпорации Open Text Дмитрий Сергеев. — Наша задача, как разработчиков ИТ-средств, реализовать такой функционал в виде продуктов, доступных самом широкому кругу потребителей». Но при этом он подчеркнул, что ИИ совсем не призван заменить собой человека, а должен лишь расширить и дополнить его возможности.
Эту мысль поддержал и Сергей Поликанов: «Мы уже сейчас видим широкое использование чат-ботов в нашей обыденной жизни, например, при входе на сайт интернет-магазина мы поначалу общаемся с роботами. У себя в банке мы используем вариант автоматического собеседования с кандидатами на работу. Но если разговор с клиентом продолжается, то уже после второго-третьего вопроса в разговор вступает реальный сотрудник».
В качестве примера использования ИИ Дмитрий Мариничев привел известную систему IBM Watson, которая уже сегодня в гарантией в 90% выдает правильные содержательные решения по достаточно сложным вопросам, в том числе при рассмотрении юридических споров (у судей-людей доля «правильности» ниже). Другое дело, что сейчас то, что было под силу только Голубому гиганту, становится доступным если не для всех, то уже для очень многих.
Участники панели обсудили еще один вопрос: как меняется архитектура ECM-систем, в каких направлениях идет их трансформация? Отвечая на него, Дмитрий Сергеев напомнил, что сама концепция ECM, впервые сформулированная Gartnrer почти двадцать лет назад, опиралась на идею создания мощной централизованной системы обработки данных. Такой подход (ровно как и применительно к ERP-задачам) определялся потребностями в ИТ-автоматизации со стороны бизнес-потребителей и возможностями вычислительной техники той поры. Но уже в конце первого десятилетия начавшегося века стала очевидной тенденция перехода от централизованной монолитной архитектуры к децентрализованной модели. Данный тренд резко усилился с появлением облачных вычислений и развитием идей микросервисной архитектуры. «Опыт показывает, что конкретный пользователь реально применяет не более
При этом представитель Open Text обратил также внимание на другой важный аспект. Уже много лет в российском экспертном сообществе ведутся споры о том, чем отличаются «западные ECM» от «российских СЭД». Сейчас эти разговоры несколько поутихли, но на самом деле вопрос этот продолжается оставаться актуальным. По мнению Дмитрия Сергеева, одним из ключевых методических отличий является то, что в случае ECM акцент делается на работу содержимым документа, а в СЭД — на «карточки документов» для решения задач учета документов. Сейчас пришло новое поколение сотрудников, как разработчиков, так и пользователей, которым уже просто неинтересно иметь дело с карточками, они хотят заниматься содержательными задачами. И этот субъективный момент играет сегодня важную роль в плане перехода от CЭД к ECM.
Вопрос из зала вернул участников панельной дискуссии из «интеллектуального завтра» в «сложное сегодня»: «Почему у нас в стране такая сложная и дорогая система выдачи и применения электронной подписи? Может ли блокчейн упростить и удешевить эту систему?» В ответе на этот вопрос мнение экспертов было достаточно единодушным: сложность система «выдачи электронных подписей» определяется не спецификой технологий, а исключительно организационными аспектами. Можно сделать выдачу ЭП простой и можно сделать нормативную модель управления блокчейном сложной. Как захотим — так и сделаем.
