Три софтверные ассоциации России — РУССОФТ, РАСПО и АРПП “Отечественный софт” — совместно подготовили документ “Развитие программной индустрии России. Маршрутная карта”. В нем описаны основные положения и принципы программы, которую ИТ-сообщество предлагает реализовать в России.
С просьбой прокомментировать ряд содержащихся в документе положений мы обратились к президенту РАСПО академику Виктору Иванникову. С ним беседовал обозреватель PC Week/RE Сергей Голубев.
PC Week: Как следует из данных “Маршрутной карты”, 70% экспорта ИТ-отрасли из России составляют услуги по разработке ПО. Не исключено, что мы потом импортируем то, что сами и делаем. Так ли это?
Виктор Иванников: Абсолютно верно — именно это и импортируем. И получается парадокс. Работают квалифицированные российские команды, создают ПО для западных компаний, которые, в свою очередь, нам все это и продают. Вот такой круговорот ПО в природе.
Тут есть такой нюанс. Аутсорсинг, идущий из России, несколько менее рутинный, чем тот, который имеет место, например, в Индии. Это обусловлено тем, что там труд стоит дешевле.
Конечно, российским разработчикам иногда достается то, что принято называть industrial research, но в общем объеме это составляет очень немного. Тем не менее с нашей стороны трудятся весьма квалифицированные коллективы. Но они сильно завязаны на своего заказчика. Он и диктует основные решения.
PC Week: А в чем главные причины такого положения вещей? Кого в этом винить — государство, бизнес? И что необходимо сделать для исправления ситуации?
В. И.: Конечно, хорошо бы найти внутреннего врага и объявить его виновным в существующих проблемах. По крайней мере, это всегда приятно.
Но я этого внутреннего врага как-то не вижу. На мой взгляд, дело тут в следующем.
Для того чтобы работала цепочка “образование — фундаментальные исследования — прикладные разработки — производство — сопровождение пользователя”, каждый ее элемент должен быть представлен какой-то организационной структурой. Иначе получится разрыв и система в целом окажется либо неработоспособной, либо ограниченно работоспособной.
В свое время у нас в стране были следующие структуры. Во-первых, Академия наук, тесно интегрированная с системой образования. Во-вторых, конструкторские бюро и отраслевые институты. В-третьих, непосредственно производители. И наконец, так называемые шеф-монтажные организации — аналог нынешних интеграционных компаний. Как нетрудно заметить, цепочка вполне полная и непрерывная.
За двадцать лет революции отраслевые институты рухнули. Их сейчас практически нет. Поэтому возникла яма — некому дорабатывать прототипы до продукта и некому эти продукты сопровождать.
Но самое главное — некому ставить задачу. Почему сильные профессиональные коллективы так охотно берутся за аутсорсинг? Да потому, что наша энергетика, наше машиностроение, иные основные потенциальные заказчики в принципе не могут обеспечить адекватную обратную связь.
Для создания качественного продукта недостаточно просто заплатить деньги программистам. Надо иметь реальную потребность в каком-то товаре. И эту потребность необходимо четко сформулировать. У нас пока дела в этой области обстоят неважно.
Вот западные компании и заняли свободную нишу. У них есть такая потребность, они готовят товар для конечного потребителя.
Что делать для исправления ситуации? Это очень сложный вопрос — наверное, точного и полного ответа на него сейчас никто не знает, иначе уже что-то делалось бы. Некоторым аспектам этой проблемы и посвящена “Маршрутная карта”.
Мой мнение — ряд проблем можно быстро и эффективно решить при помощи свободного ПО.
PC Week: В маршрутной карте, помимо уже привычных симптомов — наличие высокого потенциала для развития индустрии при катастрофической зависимости от зарубежного ПО и отрицательный баланс в товарообороте, упоминается фрагментарная картина наличия необходимых компетенций? Не могли бы вы пояснить этот диагноз?
В. И.: Фрагментация компетенции, о которой говорится в “Маршрутной карте”, появилась еще в семидесятых годах. Тогда в ряде отраслей было принято решение копировать западную продукцию. Это и электроника, и вычислительная техника. Соответственно аналогичная картина наблюдалась и в разработке ПО. В, в частности вместо создания собственных программ использовался AutoCad и т. д.
Ставились исключительно производственные цели, причем проблемы производства решались изолированно от других составляющих. Идея заключалась в том, чтобы как можно быстрее наладить промышленный выпуск какого-либо оборудования. И делалось это не за счет собственной фундаментальной науки и прикладных разработок — на них, как на накладные расходы, деньги выделялись практически по остаточному принципу.
Идея была дурацкой, не побоюсь этого слова. Никакого ожидаемого прорыва не получилось и не могло получиться, а разрушительные последствия оказались колоссальными.
Причем дело опять же не только и не столько в выделяемых средствах. Наука не может существовать сама по себе, в таких условиях она начинает деградировать.
Это и случилось. Изоляция производства от того, на что это производство опирается, — от исследований, от технологий, привело к плачевному результату. Но самое неприятное заключается в том, что подобная глубоко порочная практика продолжается по сей день.
Отсюда и доминирование аутсорсинга. Ведь имеющийся потенциал в определенном смысле изувечен отсутствием системы. Он приспособлен для выполнения конкретных заказов на разработку, а не для самостоятельной деятельности.
Специалисты, которые хорошо кодируют, заняты тем, что принято называть “девелопмент”, по сути рутинной вещью. Им только кажется, что они принимают какие-то решения. В действительности принимают решения архитекторы систем. А они, в свою очередь, находятся за границей, в основном в США. Оттуда и идет управление всем процессом.
PC Week: Вы говорили, что ряд проблем можно было бы решить при помощи СПО. Действительно, “Маршрутная карта” подготовлена совместными усилиями отечественных разработчиков как проприетарного, так и свободного ПО. Сложно ли было прийти к компромиссу? Насколько в действительности велики противоречия между сторонниками различных моделей разработки?
В. И.: В процессе работы над документом у нас не возникало противоречий ни с председателем правления АРПП “Отечественный софт” Александром Голиковым, ни с президентом НП РУССОФТ Валентином Макаровым. По одной простой причине — мы хотели одного: чтобы у нас в стране все было хорошо. Остальное мы рассматривали как вторичное.
Дело еще и в том, что если представить все ПО в виде карты, то проприетарные программы будут на нем представлены единичными точками. Все остальное — пустыня, которую можно заполнить открытыми решениями.
К тому же следует учитывать, что взаимосвязь открытых и проприетарных программ очень сильна. Проприетарные решения могут вырастать из открытых, и наоборот. Идет постоянный процесс взаимопроникновения.
Противоречия большей частью надуманны. В действительности их нет.
Как я уже говорил, наша индустрия в целом испытывает серьезные проблемы. Усугублять ситуацию, придумывая некие разногласия между сторонниками различных моделей, не имеет никакого смысла.
PC Week: Какие действующие институты могут стать основой для создания центров компетенции по ключевым направлениям программирования, о которых говорится в “Маршрутной карте”?
В. И.: Надо присмотреться. Есть некоторые зародыши кое-где — я бы пока ограничился такой осторожной формулировкой.
Взять, например, наш институт — ИСП РАН. Мы проводим работы по верификации Linux, принимаем участие в проекте GCC, сейчас уделяем большое внимание гипервизорам и т. д. Есть точки, где люди обладают определенной компетенцией.
Но их недостаточно. Некоторые придется создавать с нуля. Причем центр компетенции в общем случае должен базироваться на чем угодно — академических институтах, университетах, частных компаниях, может быть даже на неформальном коллективе. У нас большая разнообразная страна и какой-то единый рецепт вряд ли можно придумать.
Я хотел бы обратить внимание еще на одну важную деталь. Если говорить не об объеме бизнеса, выраженном в деньгах, а именно о компетенции, то проприетарные решения занимают очень небольшой сегмент. “Пространство” открытого ПО значительно больше, если подходить к проблеме именно с точки зрения знаний, а не финансов. Поэтому надо создавать центры компетенции по СПО. Коммерческие компании сами организуют подобные структуры по своим продуктам — им тут помощь государства особо не нужна.
Например, “1С” — они сами разберутся. Компания построила огромную сеть поддержки без всякой помощи государства. А вот центры компетенции СПО должны создаваться на бюджетные деньги, поскольку речь в данном случае идет не о бизнесе, а о знаниях.
Как развивается СПО в странах Запада? В университетах ведется какая-то работа. Допустим, фундаментальные исследования. В результате появляется некая программа. Мотивация разработчика очевидна — если помимо научной статьи создается еще и приложение, которым можно пользоваться, то человек приобретает имя и репутацию. Дальше возможно несколько сценариев.
Допустим, если созданное в рамках сугубо научной работы ПО уже успело зарекомендовать себя с положительной стороны, то создается фонд. Он стимулирует людей, имеющих необходимую компетенцию для развития этого решения, к дальнейшей работе.
Как правило, государство принимает участие в создании таких фондов. Но самое главное — в работе этих институтов принимают участие основные вендоры, заинтересованность которых очевидна.
Есть и другие пути. Например, IBM создает Eclipse и делает решение открытым. Это вовсе не благотворительность, поскольку позволяет получить нечто большее, чем просто деньги, — приток новых идей.
Эти схемы уже отработаны. И понятно, что они не могут базироваться только на сопровождении продукта. В том числе и благодаря высокому качеству программ — открытый код пишут весьма квалифицированные программисты.
Выжить только за счет поддержки своего ПО невозможно. Даже компания Red Hat, активно продающая подписки, получает много денег от других компаний — IBM, Intel и т. д.
Пока у нас нет таких крупных вендоров, создание центров разработки СПО должно финансировать государство. Но не допуская появления монополий. По одному продукту должно быть минимум две компании, конкурирующие между собой.
Как это сделать в условиях тотальной коррупции, которая у нас, увы, пока реально существует, я не знаю. Мы попытались сформулировать один из способов в “Маршрутной карте” — открытое публичное обсуждение как проектов, так и результатов оценки победителей. Тут ведь может иметь место не только банальное воровство, но и использование личных связей...
Нужна открытость. Чем ее больше, тем лучше. Открытость не просто кода — открытость всех действий. Возможно, всех проблем это не решит, но хотя бы от некоторых вопиющих недостатков поможет избавится.
PC Week: “Маршрутная карта” — это внятные конструктивные предложения, в написании которых принимало участие СПО-сообщество. А как вы относитесь к СПО-экстремистам, которые призывают то запретить ввоз в страну комплектующих, не поддерживающих Linux, то снять с должностей каких-то чиновников, которые якобы тормозят внедрение СПО?
В. И.: К экстремизму в любом проявлении я отношусь, как и всякий интеллигентный человек, — всегда отрицательно. Перевод России в состояние Японии конца XVIII в. попросту невозможно. А если, ни дай бог, получится, то это будет иметь для нашей страны катастрофические последствия. Сейчас уже не то время.
PC Week: Спасибо за беседу.
