Все счастливые (т. е. получающие прибыли) банки счастливы одинаково. Все несчастные (т. е. терпящие убытки) — несчастливы по-разному. Потому что причины убытков различны: они могут быть вполне естественными (кризис, падение рынка, просроченные кредиты, неправильная стратегия, ошибки руководства и т. д.), а могут быть и неестественными (например — злонамеренные действия собственных сотрудников или хакеров).
Особенно обидно для любого банка (как учреждения, которое с каждым рублем расстается “плача и стеная”), когда деньги в результате хакерской атаки уплывают через Сеть неизвестно каким образом и неизвестно к каким лицам. Можно сказать — попросту растворяются в воздухе. Это нарушает не только финансовые интересы кредитной организации, но и психологическое равновесие привыкшего к порядку персонала, все мысли которого в силу производственной специфики — о деньгах.
Цель данной статьи — применительно к последним наиболее опасным (для банковской сферы) хакерским методикам прояснить, “каким образом” и почему “неизвестно к каким лицам”.
Интернет-банкинг как “ахиллесова пята” электронных банковских технологий
В циркулярных письмах и рекомендациях по безопасности Центробанка и Ассоциации Российских Банков (АРБ) неоднократно подчеркивалось, что именно системы дистанционного банковского обслуживания (ДБО) с использованием Интернета являются главной целью хакерских атак. К сожалению, все эти правильные документы написаны “про вообще”, когда одинаково невозможно ни возразить, ни извлечь практической пользы. Важна здесь, пожалуй, сама фиксация того факта, что проблема приобрела глобальный характер.
Системы ДБО типа “банк — клиент” и системы денежных переводов для физических лиц (СДП) в свое время стали безусловным технологическим прорывом в обслуживании клиентов. Первые сегодня есть практически у всех банков. Что касается вторых, то число интенсивно функционирующих на территории России и ближнего зарубежья отечественных СДП уже довольно трудно сосчитать.
Но переход на удаленное электронное обслуживание клиентов случился давно, а совершенствование с тех пор мер технической безопасности указанных систем продвинулось недалеко. Банки не горели особым желанием тратить лишние деньги на усиление безопасности, считая ее достаточной (до момента, “пока жареный петух не клюнет”) и не пытаясь заниматься каким-либо прогнозированием. А российские разработчики ПО этих систем если и обдумывали проблему, то, очевидно, повторили ошибку большинства военачальников, которые обычно готовятся к прошедшей войне, а не к будущей. За истекшие десять лет не появилось сколько-нибудь существенных сдвигов или кардинально новых идей в технологии защиты интернет-банкинга (впрочем, это замечание справедливо и в мировом масштабе). Можно упомянуть, пожалуй, лишь SMS-информирование отправителя о проведенной транзакции (связанное с широким распространением мобильной связи), но хорошо ложась в схему “банк — клиент”, оно неудобно для СДП. К сожалению, на российской почве при разработке большинства систем для юридических лиц, как правило, не учитывалась возможность применения некоторых весьма эффективных и ставших уже классическими международных методик. Верхом надежности считалось использование в качестве носителей для ключей электронной цифровой подписи (ЭЦП) USB-токенов с защищенной памятью и независимым микропроцессором. Но даже они внедрялись в российских банках довольно медленно (из-за цены вопроса). Устройства же генерации одноразовых паролей, ОТР-токены (One-Time Password), модификации которых швейцарские и голландские банки, например, активно применяли в системах ДБО еще в начале 2000-х, в нашей стране долгое время считались ненужной экзотикой. Причина заключалась в том, что западные банки, где уровень доверия между банком и организацией-клиентом заметно выше, вполне могли обходиться и без процедуры ЭЦП, используя лишь OTP-токены. В России же в спорных ситуациях разобраться без ЭЦП, на кого ложатся убытки, было совершенно невозможно. Соответственно и внедрение OTP-токенов могло быть лишь дополнительным, т. е. неоправданно (как казалось) удорожало систему.
В то же время в более простых системах “банк — клиент” для физических лиц (в отличие от юридических) ситуация была другая: зачастую ЭЦП не применялась, а использовались одноразовые пароли (правда, из экономии они обычно вырабатывались не в автономном устройстве OTP, а поставлялись клиенту в виде фиксированного набора паролей на карточке или вообще в виде распечатки). Тем не менее именно эти примитивные и не слишком технологичные системы пока и проявили себя как наиболее надежные против хакерских атак.
“Человек внутри”
Можно констатировать, что против атаки типа “человек посередине” российские системы интернет-банкинга были изначально неплохо защищены. Но не против атаки типа “человек внутри”, т. е. троянских программ. И эта угроза возрастала по мере того, как росло мастерство вирусописателей и расширялась функциональность троянских программ. Кроме того, имело значение и происшедшее сращивание отдельных высококвалифицированных групп хакеров с организованной преступностью, когда интеллектуальную часть работы выполняют технические специалисты, а “сбор средств” по ложным транзакциям — посредники из криминальных структур в разных городах, вербующие подходящих исполнителей для получения переводов. В результате в течение первой половины 2010 г. произошел всплеск хорошо организованных мошенничеств по многим российским системам денежных переводов для физических лиц. Натиск же на системы “банк — клиент” при этом заметно ослаб. Случилось это потому, что в силу своей структуры и функций именно СДП оказались для злоумышленников наиболее подходящей средой для обналичивания ложных транзакций. Гораздо более удобной, чем любые системы ДБО. На некоторое время в противоборстве “снаряд — броня” наступающая сторона получила определенное преимущество. Затем маятник (хотя и с запозданием) качнулся в другую сторону.
Конкуренция и взаимное доверие
Существующая острая конкуренция между СДП привела к тому, что обмен информацией между службами информационной безопасности банков — организаторов СДП был крайне затруднен. До лета 2010 г. все предпочитали “учиться на своих ошибках”, стараясь не вспоминать, что заявлял Бисмарк по поводу данного метода, и этот фактор серьезно тормозил обобщение и анализ информации.
Следует напомнить, что в связи со спецификой построения СДП десятки тысяч клиентских пунктов разных систем разбросаны по географически огромной территории и принадлежат при этом сотням различных банков. То есть имеется обширное поле для нападения. Крупные банки с квалифицированными специалистами по информационной безопасности (ИБ) и “правильно налаженной караульной службой”, как правило, для атак с применением троянских программ неуязвимы. Но и у небольших банков есть деньги, а вот нужные специалисты и внятная политика ИБ — не всегда. Так что жертвами хакеров становились пункты систем на широких просторах России или в ближнем зарубежье, принадлежавшие средним и мелким банкам-партнерам со слабой политикой ИБ и ограниченными квалификационными возможностями в плане расследования. А если на скомпрометированном компьютере не удавалось обнаружить следов вредоносного ПО (как выяснилось в дальнейшем, это еще ничего не доказывало), то выдвигалась естественная версия о злоупотреблении кого-то из банковских сотрудников на стороне клиентского пункта, которую можно было долго и упорно расследовать. Кроме того, при взаимных расчетах с СДП банк-партнер (владелец подвергшегося атаке пункта), пытаясь переложить хотя бы часть вины (и убытков) на администрацию системы, отнюдь не всегда признавал существование прорех в защите собственной корпоративной сети и не слишком рвался сообщить информацию об отловленном вредоносном ПО, не говоря уже о предоставлении файлов самих вирусов. Сыграло свою роль и то, что организаторы СДП, высказывавшие в предыдущий период вполне здравые рекомендации и предложения по безопасности банкам-партнерам, в то же время не рисковали прибегать к принудительным ультимативным мерам.
С юридической точки зрения пункты находились в зоне ответственности банков-партнеров, так что принцип “спасение неразумных утопающих — дело рук самих утопающих” был вполне обоснован. Убытки в конечном итоге несли именно владельцы пунктов СДП (которые выступали в роли отправителей переводов), поскольку ложные транзакции подписывались их подлинными секретными ключами. Но и на репутацию самих СДП мошеннические операции влияли не лучшим образом.
Троянские программы
Примерно к концу весны 2010 г. у наиболее продвинувшихся в решении проблемы служб ИБ на основе анализа находившейся в их распоряжении обрывочной информации сложилось достаточно четкое представление об используемых хакерских методиках. Проведенные специально приглашенными специалистами ЗАО “ДиалогНаука” (точнее, ее дочерней Лаборатории информационной безопасности eSage Lab) глубокие исследования с трудом собранных материалов и тел отловленных вирусов позволили подтвердить основные предположения, получить дополнительную ценную информацию и детализировать ряд моментов.
Наиболее примечательным выводом этих изысканий оказалось подтверждение гипотезы, что примененная хакерами популяция троянских программ “заточена” сразу под многие СДП. Кроме того, выяснилось, что эти же программы одновременно предназначены и для целого ряда систем типа “банк -- клиент”. То есть хакерам удалось применить универсальный подход к системам различного вида и разных производителей.
Программы внедрялись на компьютеры клиентских пунктов систем в результате посещения “зараженных” сайтов Интернета (что, разумеется, было возможно только при слабой политике ИБ соответствующего банка). На взломанных вполне легитимных и часто посещаемых сайтах размещались ссылки, перенаправлявшие компьютер пользователя уже на сайты откровенно хакерские, откуда и загружалось вредоносное ПО. Использовались два основных типа программ — для кражи всей парольной и ключевой информации и для дистанционного управления компьютером в режиме обратного канала связи, который инициировался изнутри троянской программой. Хотя они и имели некоторое пересечение по функциям, но все же прослеживалась четкая специализация. Были предусмотрены функции блокирования штатного антивируса и возможность вывода из строя компьютера оператора после совершения ложных транзакций.
Вначале (пока СДП не ввели в качестве обязательного требования фиксацию разрешенных IP-адресов) в основном использовался самый очевидный подход — кража всей авторизационной информации, включая и секретные ключи (для случая дискет и флэшек в качестве носителей). Далее соединение с сервером СДП осуществлялось с произвольного IP-адреса в Интернете. После фиксации IP-адресов применялся либо метод предварительной кражи, а затем удаленного формирования транзакций с использованием зараженного операторского компьютера в качестве прокси-сервера (с целью прохождения IP-фильтра), либо метод формирования транзакций непосредственно на компьютере пункта в процессе дистанционного доступа (причем в режиме, невидимом для оператора). В последнем случае даже использование защищенного USB-токена в качестве хранилища секретного ключа не становилось принципиальным препятствием.
Троянские программы фиксировали наличие интересующего их клиентского ПО методом сигнатур — примерно так же, как функционируют и антивирусные программы. При широком разбросе по интернет-сайтам они через некоторое время попадали в базы данных антивирусов, так что их периодически переформировывали и на некоторое время изменение байтового состава вновь позволяло им избегать детектирования. Как показала практика, эвристический анализ в их отношении также оказался не слишком эффективным.
Удаленное подключение к зараженным компьютерам осуществлялось со взломанных сайтов и выделенных серверов, находящихся за пределами Российской Федерации. Тем не менее факт, что эти квалифицированные атаки проводились русскоязычными хакерами, по ряду причин не вызывает сомнений. Хотя вряд ли это может служить поводом для национальной гордости.
Следует еще заметить, что на данном этапе (в отношении рассматриваемых программ) использование ОТР-токенов полностью блокировало бы возможность формирования ложных транзакций. Однако надо отдавать себе отчет в том, что в результате совершенствования вредоносного ПО в дальнейшем вполне могут массово применяться и троянские программы, способные подменить текст подлинной транзакции на текст ложной, которая будет отправлена с правильным одноразовым паролем. Но это потребует уже взлома ПО конкретного клиентского модуля системы СДП или ДБО “банк — клиент”, что составляет дополнительную сложность.
Организационная схема мошенничеств по СДП
В отношении систем денежных переводов для физических лиц злоумышленники действовали, как правило, по отлаженной схеме. Каждый раз хакеры сразу формировали серию ложных транзакций на суммы, близкие к верхнему установленному лимиту. Переводы даже в рамках одной серии чаще всего шли в различные города и разным получателям, с которыми у посредников на местах уже имелась договоренность. Время отправки и получения денег подставными лицами было четко согласовано.
Данные получателей и отправителей мало что давали для расследования. В качестве отправителей фигурировали либо вымышленные лица, либо люди, осуществлявшие вполне легальные переводы из этого же пункта в предыдущий период (т. е. их данные брались прямо из БД взломанного пункта). Получатели денег на местах выполняли (по их уверениям) за небольшой процент от суммы просьбу неизвестного им посредника, будто бы потерявшего паспорт и ждущего перевода. Хотя не подозревать о сомнительности операции они, очевидно, не могли, но следователи МВД после допроса не брались доказывать их злой умысел для привлечения к ответственности, и дело заходило в тупик. Управление “К” БСТМ МВД, которому следовало бы сосредоточить свои лучшие силы и технические возможности на ликвидации этой по-настоящему опасной разновидности компьютерной преступности, до сих пор проявляло удивительную инертность. Трудно сказать, чего им не хватает — квалифицированных кадров, финансирования или желания, — но факт остается фактом. Создается даже впечатление, что специалисты этого управления и сотрудники территориальных отделов “К” МВД предпочитают “ловить лишь то, что ловится”. То есть энергично берутся за дела хакеров нижнего и среднего уровня, которые по глупости или недостатку опыта оставляют за собой явно различимые следы и убедительные улики, а на сложные случаи фактически закрывают глаза, признавая свою беспомощность. Все это напоминает известный анекдот про поиски утерянного ключа под фонарем (не потому, что там его потеряли, а потому, что под фонарем светлее).
Бизнес-проект для спецслужб
Поскольку надежды на нейтрализацию наиболее квалифицированных хакерских групп силами Управления “К” БСТМ МВД весьма призрачны, представляется целесообразным применить другое решение проблемы.
Масштаб и широта охвата хакерскими атаками различных российских систем интернет-банкинга в нынешнем году уже достигла такого масштаба, что можно говорить о попытках дестабилизации российской банковской системы в целом. Кроме того, были случаи, когда в рамках отечественных СДП пострадавшей стороной оказывались иностранные банки ближнего зарубежья. Все это позволяет поставить вопрос о передаче такого рода масштабных и сложных дел в ведение ФСБ. Ко всему прочему, МВД не способно справиться с ситуацией, когда при обыске у хакера обнаруживается, что жесткий диск зашифрован с помощью PGP или TrueCrypt, в то время как ФСБ имеет опытную криптографическую службу.
Да и некоторые превентивные меры, плохо ассоциирующиеся с практикой работы МВД, вполне подходят для ФСБ. В частности, напрашивается мысль о целесообразности организовать в ближайшее время широкомасштабную “ловлю на живца”. Например, антивирусная компания в ходе сканирования интернет-сайтов обнаруживает свежую троянскую программу, в которой все “явки и пароли” (т. е. адреса соединений с промежуточными зарубежными серверами) еще действуют, и предоставляет ее правоохранительным органам. Затем при помощи соответствующего банка создаётся вполне убедительный “ложный” пункт системы, куда запускается вирус. И далее все действия обнаружившего себя хакера проходят под контролем в режиме онлайн. Очевидно, что ФСБ тут способна применить более сложные и нестандартные методики, чем МВД. В целом следует добиться такой ситуации, когда хакер, соединяясь со своей троянской программой, никогда не будет уверен, что он заглатывает — “червяка” или “червяка с крючком”.
Наконец, не лишним будет вспомнить известный совет Д. Карнеги: “Если у вас на участке полно змей — не огорчайтесь и устройте змеиный питомник”. ФСБ могла бы оказать по-настоящему ценную услугу своим коллегам из разведки. С учетом того, что в последнее время ФБР десятками отлавливает нелегалов СВР (поражаясь их профессиональной никчемности), вероятно, настал момент перенести акцент разведывательной деятельности на сбор экономической и политической информации через Сеть. Пусть и не самыми этичными способами, но зато сугубо в государственных интересах. Всё, что для этого надо, — в рамках проекта Сколково построить где-нибудь на окраине научного центра не слишком шикарный корпус с ажурными решетками на окнах. Кадры туда с помощью ФСБ будут отбираться безошибочно и строго в соответствии с проявленными способностями. И чем сотрудник талантливей, тем длиннее будет его контракт (т.е. срок), а заниматься любимым делом они станут как монахи в монастыре — за кров и пищу.
Не приходится сомневаться, что при правильной организации дочерний проект “Сколково-2” окажется намного эффективней и рентабельней проекта основного.
С автором статьи, кандидатом технических наук, можно связаться по адресу: vlad7pnv@mail.ru.
