Основные бизнес-модели и принципы современного рынка ПО

Одна из ключевых характеристик ИТ-рынка — это система бизнес-моделей, используемых для взаимоотношений поставщиков и заказчиков. Она является достаточно сложной, разнообразной и — что очень важно — развивающейся. При этом такие бизнес-модели находятся в прямой взаимосвязи с другими аспектами ИТ-отрасли, в первую очередь собственно с технологиями, актуальностью ИТ в экономике и в жизни людей в целом. В этих взаимосвязях очень сложно выделить однозначные причинно-следственные связи.

Так, понятно, что развитие технологий повышает роль ИТ для общества и бизнеса, позволяют реализовать новые бизнес-модели. Но при этом повышение требований заказчиков стимулируют ускорение появления новых ИТ и новых схем отношений на рынке. А новые модели, в свою очередь, нуждаются в новых технологиях и расширяют возможности применения ИТ.

Однако тут принципиально важным является то, что эволюция системы бизнес-моделей (речь идет о современном этапе ИТ-отрасли, за стартовую точку которого можно принять середину XX века, правда, на протяжении первых сорока лет эта сфера именовалась не информационной, а вычислительной) подчиняется в целом законам “естественно отбора” — выживают лучшие, те, которые наиболее полно отвечают потребностям общества.

Конечно, и тут все происходит не всегда стихийно. Ситуация на ИТ-рынке регламентируется множеством международных и национальных нормативных актов. На развитие рынка влияют решения законодательных органов. Но если внимательно присмотреться, то вся эта нормативная база и решения в целом лишь отражают естественный ход развития рынка, определяемый объективными потребностям общества и возможностями технологий.

В самом общем виде товарная структура ИТ-рынка включает три основных взаимосвязанных компонента — аппаратные средства, ПО и услуги. Довольно любопытно, что еще 30—40 лет назад чаще всего вычислительную отрасль разделяли на две части — hard & soft. При этом главный парадокс заключается в том, что де-факто заказчик имел дело лишь с услугами.

Действительно, тут можно вспомнить, что до середины 50-х гг. прошлого века компьютеры поставлялись заказчикам в основном на арендной основе. Лишь в 1956 г., после предписания суда по антимонопольному иску, IBM была вынуждена начать продавать свои компьютеры клиентам. Но разделения на “железо” и ПО еще не было — предприятия получали единый программно-аппаратный комплекс от одного производителя. Причем основная часть организаций (да и общественное мнение) считали, что деньги платятся за аппаратуру, а ПО является просто бесплатным приложением к нему.

Ситуация изменилась лишь спустя полтора десятка лет, когда та же IBM в 1969 г. (уже не дожидаясь судебных исков по этому поводу) пошла на выделение ПО в категорию отдельного рыночного продукта. Как раз тогда и начала выстраиваться современная ИТ-триада — “железо”, софт, услуги. Тогда сформировались три базовых принципа развития ИТ-отрасли: авторское право, глубокая система разделения труда и обеспечение рыночной конкуренции.

В контексте именно такого историческо-диалектического развития ИТ-рынка нужно подходить к пониманию процессов, происходящих сейчас в его софтверном сегменте, где одной из ключевых тенденций является противоборство двух основных направлений: проприетарного ПО (ППО) и свободного (открытого) ПО (СПО)

Определения и немного истории

Чтобы говорить об этих двух линиях развития ПО, нужно дать их общие определения, обратившись, например, к Википедии. Однако на практике привести четкие формулировки не так-то просто, поскольку детальный анализ имеющихся определений выявляет довольно много противоречий и нестыковок (в том числе на уровне сравнения английских и переводных русских текстов).

Для начала отметим, что за основу определений, приведенных в Википедии, взяты положения Фонда свободного ПО (Free Software Foundation, FSF), с которыми согласны далеко не все участники рынка. Тем не менее остановимся именно на этих формулировках.

В русской Википедии ППО определяется так:

“Проприета́рное программное обеспечение (proprietary software, proprietary — частное, патентованное, в составе собственности) — ПО, являющееся частной собственностью авторов или правообладателей и не удовлетворяющее критериям свободного (не просто с открытым кодом) ПО”.

Обратим внимание: согласно такой формулировке в ППО входит и ПО с открытым кодом. Более точное определение приведено в английской Википедии, где сказано “не являющееся свободным или открытым”.

Согласно же современному определению СПО — это ПО, которое предоставляет пользователю четыре “свободы” действия с программами: 1) запускать, 2) изучать и адаптировать под свои нужды, 3) распространять копии, 4) улучшать программу и публиковать улучшения. Обратим внимание, доступ к исходным текстам является необходимым условием СПО, но о его обязательной бесплатности нет и речи.

Тут нужно вспомнить, что идея СПО была сформулирована ровно четверть века назад. Ее родоначальником считается Ричард Столлман, который в 1983 г. начал проект GNU (создание свободной Unix-подобной ОС), в 1986-м дал первую формулировку СПО и основал тогда же фонд FSF.

Любопытный момент. Само появление FSF объясняется началом формирования реального рынка программных средств (т. е. программы стали самостоятельным товаром), круг их потребителей и число разработчиков стремительно росло. По времени начало деятельности движения FSF почти что совпадает с началом развития платформы Microsoft, которая сегодня считается, с точки зрения движения СПО, главным идеологическим соперником (когда представители СПО говорят о ППО, то в 99% случаев подразумевается “ПО Microsoft”). Но в те времена острие идеи FSF было нацелено в сторону коммерциализации UNIX-систем (GNU — рекурсивный акроним от англ. GNU’s Not UNIX — “GNU — не Unix!”).

Однако в течение первых десяти лет провозглашения идей СПО они не пользовались большой популярностью, поскольку этому движению не удалось создать сколь-нибудь значимый объем программных продуктов на базе данной концепции.

Фактически реальный рост авторитета СПО на ИТ-рынке начался лишь в середине 90-х гг., с появлением первого по-настоящему удачного свободного продукта — операционной системы Linux. Во многом именно благодаря росту популярности Linux в движении FSF произошел фактический раскол: в 1998 г. возникли новая ветвь под названием “открытое ПО” (Open Source Software) и новая организация Open Source Initiative (OSI), основанная Эриком Реймондом и Брюсом Перенсом.

Сегодня представители лагеря СПО довольно часто говорят о более высоком качестве этого понятия по сравнению с OSS. Однако анализ реального положения вещей позволяет утверждать, что на самом деле различия тут лежат не столько в концептуально-технической плоскости, сколько в тактике маркетинга и PR.

Обратим внимание, что сами основатели OSI объясняли необходимость введения термина OSS в первую очередь тем, что слово Free (свобода) в английском языке носит неоднозначный смысл и смущает многих коммерческих пользователей. С формальной точки зрения, действительно, OSS включает в качестве обязательного требования лишь предоставление открытого исходного кода пользователю (в том числе для его доработки и модернизации), но на практике оно чаще всего и распространяется на основе свободных лицензий.

В той же Википедии подчеркивается: “Отличие между движениями открытого ПО и свободного ПО заключается в основном в приоритетах. Сторонники термина “open source” делают упор на эффективность открытых исходников как метода разработки, модернизации и сопровождения программ. Сторонники термина “free software” считают, что именно права на свободное распространение, модификацию и изучение программ являются главным достоинством свободного открытого ПО”.

Чтобы подвести черту под нашими терминологическими изысканиями, отметим, что сегодня сложилась ситуация, когда сообщества FSF и OSI в среде ИТ-специалистов и глазах широкого общественного мнения воспринимаются как несколько различные течения в едином лагере FOSS (Free & Open Source Software). Однако в силу исторических причин в англоязычном мире движение FOSS в последнее десятилетие чаще всего называется Open Source, а в России в последние три года именуется СПО (опять же во многом благодаря более лояльному общественному отношению к слову “свободное”).

Понимая некоторые концептуальные различия, в дальнейшем мы будем использовать термины СПО и OSS как синонимы.

При этом нужно подчеркнуть, что понятие ППО также является не совсем однозначным, в рамках этого сегмента отрасти имеется очень большой набор различных бизнес-моделей, делающих акценты на реализацию различных аспектов “свободы” и “несвободы” ПО.

Текущее положение дел

Как бы то ни было, но на сегодняшний день на ИТ-рынке доминирующую роль (по объемам поставок, инсталлированной базе, рабочим местам) играет проприетарное ПО. При этом, конечно, нужно отметить и то, что в последнее десятилетие во всем мире наблюдается устойчивый рост популярности СПО, но его доля в количественных показателях пока не очень велика (см. рисунок). Хотя IDC в 2009 г. заметно повысила свой прогноз по поводу перспектив сегмента СПО в мире, но все равно 6 млрд. долл. (в 2011-м) на фоне 1,6 трлн. долл. на ИТ в целом (из которых не менее 30% — софт) — это очень немного, заметно меньше 1% (от софта + услуг по софту). В целом можно говорить о том, что роль СПО-сегмента выражается не столько в виде ассортимента продуктов для конечных пользователей, сколько во влиянии на ключевые тенденции развития ИТ-отрасли.

Мы говорили в начале обзора о том, что рынок развивается по законам “естественного отбора”, при котором решающее слово остается за потребителем. Из этого можно сделать вывод, что лидерство ППО определяется не следствием реализации тех или иных интересов поставщиков, а выбором клиентов. Тут стоит напомнить, что бизнес Microsoft, которая признается сообществом СПО ключевым противником, стартовал примерно в одно время с началом движения FSF.

Выше мы отмечали, что развитие ИТ во многом определяется тремя ключевыми принципами: авторское право, разделение труда и конкуренция. Посмотрим, как они реализуются применительно к ППО и СПО.

Авторское право

Сразу скажем: в обоих случаях распространение ведется на лицензионной основе и юридические права авторов защищаются. Принципиальное отличие заключается в том, что в случае ППО автор не разрешает модифицировать напрямую исходный код его программ (и обычно не дает исходный код) и сохраняет за собой контроль за распространением своего ПО. Для СПО довольно часто автор фактически передает право на распространение и модификацию в публичное ведение (например, под эгидой FSF).

Однако нужно подчеркнуть, что защита ППО от возможности модификации кода программы отнюдь не означает лишение третьих сторон (пользователей, партнеров) возможностей по улучшению программы и ее адаптации для нужд конкретного потребителя. Просто это реализуется иными методами — с помощью средств настройки программных продуктов и создания расширений и дополнений с использованием широкого набора средств (API, Web Services и пр.). Многолетний опыт отрасли показывает, что именно такой подход по целому ряду причин (например, с точки зрения обеспечения устойчивости функционирования ПО) является наиболее приемлемым для подавляющего числа клиентов, как частных, так и корпоративных.

При этом, защищая код своего ПО, автор ППО фактически принимает на себя ответственность за его “сопровождение” в процессе жизненного цикла продукта, в том числе в плане устранения выявляемых дефектов (в частности, в области безопасности). В случае же СПО ответственность за сопровождение практически перекладывается на потребителя. Конечно, в этом случае клиент получает полную независимость от поставщика, но воспользоваться правом модификации и улучшения программ на уровне исходного кода могут в реальности очень немногие (это требует весьма высокой ИТ-квалификации).

Отметим также, что в России отношение к проблемам лицензирования ПО (да и к ИТ в целом) пока еще во многом определяется менталитетом, унаследованным со времен СССР, когда авторское право на ПО не признавалось в принципе. При этом парадокс заключался в том, что программные продукты, будучи бесплатными и свободнораспространяемым, не попадали под определение СПО, поскольку чаще всего доступ к исходным кодам для третьих сторон (в том числе для пользователей) был закрыт.

Разделение труда

Давно миновали времена, когда ИТ-поставщики брали на себя лишь создание аппаратных средств и базового ПО, а всю остальную работу по использованию ИТ (в том числе и создание прикладного ПО) выполняли потребители. Современный ИТ-рынок уже более сорока лет строится на принципах системы глубокого международного разделения труда. Применительно к софту (да и к аппаратуре) это означает достаточно четкое разделение функций разработки программных продуктов и их распространения (включая доработку, внедрение, сопровождение). Это справедливо и для ППО, и для СПО.

Но в случае ППО ключевым моментом является то, что потребитель в явном виде оплачивает стоимость разработки программных продуктов, покупая (как правило) соответствующие лицензии на ПО. В общем случае наличие услуг по внедрению (доработке и пр.) является необязательной опцией, хотя на практике, особенно для корпоративного сегмента, часто стоимость услуг даже превышает цену лицензий.

Для СПО основной коммерческий акцент изначально делается на оплату услуг: с формальной точки зрения само ПО достается клиенту бесплатно. В этой ситуации возникает законный вопрос: на какие средства ведется создание программ? Мы постараемся осветить эту проблему ниже, но сейчас лишь отметим, что такие разработки в конечном итоге ведутся за счет потребителя, но не напрямую, а опосредованным образом.

Можно говорить о достоинствах и недостатках такой модели, но совершенно очевидно, что в случае с СПО разрывается непосредственная связь “разработчик — потребитель”. Этот фактор особенно важен на корпоративном рынке и при реализации крупных проектов, так как заказчик часто хочет иметь прямые деловые отношения с разработчиком ПО, а не с кем-то из посредников. Не говоря уже о том, что вендоры ППО достаточно строго подходят к формированию своей партнерской сети, в том числе используя системы сертификации. В результате заказчик, даже имея дело с партнером, получает определенные гарантии качества оказываемых ему услуг.

Обратим внимание на то, что в подавляющем числе случаев ведущие мировые поставщики ППО выступают на рынке в двух ролях — и разработчика, и поставщика услуг (доля услуг в их бизнесе обычно колеблется от 40 до 60%). В этом плане классическую модель разделения труда из лидеров софтверного рынка демонстрирует лишь корпорация Microsoft, у которой на продажи лицензий приходится более 95% ее бизнеса (из российских разработчиков такую же модель реализует лидер местного рынка фирма “1С”).

Вот такой парадокс: именно Microsoft, которая зарабатывает почти исключительно продажами лицензий, позиционируется сегментом СПО, доходы которого получаются от предоставления услуг, в качестве главного конкурента.

Обеспечение конкуренции на рынке

Парадоксальная специфика ПО и ИТ в целом заключается в том, что разработчик софта (автор) не несет никакой формальной юридической ответственности перед потребителем за функциональность, да и за работоспособность своих продуктов. Это на первый взгляд кажется очень странным, но внимательное изучения проблемы показывает, что по-другому организовать ИТ-отрасль просто невозможно. В то же время история ИТ наглядно доказывает жизнеспособность и, более того, надежность такой системы взаимоотношений.

Однако отсутствие формальной юридической ответственности совсем не означает отсутствие такой ответственности де-факто. Почему? Ответ довольно прост: конкуренция на рынке и стремление поставщиков развивать свой бизнес. Именно это является ключевым внутренним стимулом развития отрасли в целом и обеспечивает ответственность ИТ-компании перед клиентами, в том числе в плане постоянного улучшения своих продуктов.

Какая же модель лучше обеспечивает ответственность разработчика ПО перед потребителем? Отвечая на этот вопрос, можно привести ряд доводов общетеоретического характера. Но давайте лучше посмотрим, какой ответ на него дает эволюция ИТ в условиях “естественного отбора”: чем выше критичность ПО для пользователя, тем большее предпочтение он отдает ППО.