Интересно проследить развитие идеи свободного кода: рожденная чуть более 15 лет назад как нечто среднее между а-ля коммунистическим фрондерством одних и попытками завоевать себе программистское реноме других, она достаточно долго оставалась платформой, связывающей весьма малочисленное и практически разрозненное сообщество программистов, на досуге предающихся соблазнам свободного творчества. В какой-то момент идея сформировалась в вызов диктатуре софтверных гигантов, мало-помалу подминающих под себя компьютерный рынок. Этот вызов, согласно закону соответствия сил действия и противодействия, креп и усиливался в той же мере, в какой беднела палитра основных решений ПО. В тот момент, когда возникло ощущение фактической безальтернативности (офисные продукты, ОС для персоналок, сети), идея развилась до такой степени, что стала движущей силой, которая объединила массы и повела их на штурм неприступных цитаделей владык самого перспективного рынка.
Бесспорна истина: “В мире нет ничего сильнее идеи, чье время пришло” (В. Гюго). Следует ли считать простой случайностью, что к моменту окончательной кристаллизации концепции свободного кода как философии и одновременно как технологии разработки счастливо подоспел инструмент, позволяющий стопроцентно реализовать скрытый в ней потенциал? Где-то подспудно тлеет ощущение (если не убеждение), что и стремительное развитие собственно Интернета обусловлено именно тем, что сама концепция свободной Сети, подпитываемая идеями свободного кода, почти абсолютно, что называется - один к одному, смогла отразить в себе взгляды и принципы своих первых пользователей, выступающих в ипостасях как идеологов, так и непосредственных разработчиков (университеты, международные научные центры и т. д.).
Дальнейшая история известна любому юзеру: как-то незаметно и неотвратимо “ПО для своих” перешло в категорию “ПО для всех”, где под “всеми” понимается широчайшая аудитория хоть и достаточно подготовленных, но все-таки “простых”, не продвинутых пользователей, готовых тратить время на осмысленное освоение предлагаемых программ, но при всем том вовсе не собирающихся копаться в алгоритмически-языковых внутренностях. В этой компании нашлось место всем - от увлеченного тинейджера до научного сотрудника, от квалифицированного рабочего до биржевого маклера. Как уже давно выяснилось, досуг, посвященный решению кибер-головоломок, приносит куда больше удовольствия (не говоря уж об интуитивно ощущаемой перспективности этой деятельности), чем многочасовое просиживание перед “ящиком”.
На некотором количественном рубеже произошло качественное превращение “тусовки” из кантовской “вещи в себе” в объект пристального внимания околокомпьютерного бизнеса: оказалось, что бесплатное ПО при правильной организации дела может приносить очень неплохие деньги. Как - тоже уже давно не секрет: тут и подготовка дистрибутивов, и сопровождение версий, поддержка пользователей на “горячих линиях”, издание руководств и пособий и даже штамповка всевозможной культовой атрибутики (такое впечатление, что число разнообразных изделий с линуксовскими пингвинами уже в несколько раз превышает реальное поголовье этих милых птичек). И не удивительно: по данным IDC Research, популяция линуксоидов уже перевалила за отметку в 10 млн. особей.
К слову сказать, когда ведут разговор о свободном коде, то под этим почти всегда подразумевается ОС Linux и весь спектр связанных с ней программ. И хотя такое представление не совсем верно - палитра свободно распространяемого ПО не ограничивается лишь линуксовским семейством - в основе своей оно имеет право на существование: говоря библейско-ленинским языком, FSF (Free Software Foundation) родил GNU, GNU родил Linux, Linux разбудил широкие массы и поднял их на борьбу с засильем навязываемых безальтернативных решений. В этом смысле Linux стал знаменем и символом всех приверженцев идеологии свободного программного фонда - людей, для которых принцип общедоступности программ является не только финансовой проблемой, но, как говорит основоположник движения Ричард Столман (Richard Stallmann), краеугольным камнем “политической философии”. Поэтому и сложилось: говорим Linux - подразумеваем свободный код и наоборот.
Вместе с тем, несмотря на растущий успех Linux у частных пользователей, рынок корпоративных систем продолжает приглядываться к новому направлению с прежней настороженностью. От домашнего ПК, от эксплуатации локальной системы в рамках небольшой сети, связывающей десяток-другой компьютеров, до подлинно промышленных инсталляций с их многоаспектным управлением - дистанция огромного размера. Бизнес предпочитает выкладывать громадные деньги за приобретение и обслуживание заведомо нелучших решений, получая взамен уверенность в последующей поддержке и сопровождении (кстати, нередко не выдерживающих никакой критики) со стороны именитых софтверных производителей.
Вот тут-то и возник совершенно неожиданный эффект, который особенно четко давал себя знать на протяжении ушедшего, 1999 года. Общественно-административные институты, неоднократно ругаемые за косность и леность, вдруг увидели в свободном ПО реальное воплощение своих надежд и чаяний. Именно они, вечно урезаемые в бюджетных ассигнованиях, зажатые нехваткой персонала, вынужденные отказывать себе либо в числе инсталляций, либо в необходимом сопутствующем инструментарии, либо в роскоши фирменного сопровождения, оказались наилучшим образом подготовленными к преимуществам и недостаткам свободно распространяемых программ. Разовые траты на приобретение линуксовских дистрибутивов просто смехотворны, стабильность системы (и соответствующий выигрыш в кадровом вопросе) - “выше крыши”, а минусов слабой поддержки для неизбалованных бюджетников, давно изощрившихся в искусстве самостоятельного штопания (patch) изъедаемого жуками (bugs) тришкиного кафтана старых и плохо совместимых программ, просто не существует. В общем, то, что для прочих - не более как один из возможных софтверных путей, для государственных и муниципальных служб - самый настоящий дар небес.
Поразительно, что дифирамбы Linux’у и Co. поются слаженным хором во всех частях света и на всех представительных уровнях: от вычцентра, обслуживающего двор Ее Величества королевы Англии и кабинет министров страны, до административных и военных учреждений Китая, от школ Мексики, уже принявших стратегию перехода к свободному ПО на общегосударственном уровне (140 тыс. школ - не шутка), до школ Германии, которые все больше связывают свое компьютерное будущее с программами свободного кода. Интересно, что Microsoft, пытающаяся перехватить инициативу в немецких школах, передала им в качестве дара ОС Windows, но... ограничила период пользования годовым сроком, чем вызвала ряд язвительных комментариев “облагодетельствованных”.
Кроме того, во многих странах ширятся и набирают силу общественные движения, выступающие за полномасштабное оснащение всех учреждений и организаций, существующих на деньги налогоплательщиков, наименее затратным (читай - свободным) ПО. В той же ФРГ это движение вылилось в инициативу “За равноправие на жестком диске”, активно лоббирующую в пользу свободного ПО, формирующую вокруг этого вопроса соответствующее общественное мнение, вызывающую на открытые дискуссии органы, ответственные за принятие решений в данной сфере. Для тех, кого не интересует финансовая сторона дела, предлагается целая философия, согласно которой свободный код - это мировоззрение будущего. Бернд Лутербек, берлинский юрист и профессор информатики, в этом случае не подвержен сомнениям: “Open Source и есть предтеча нового типа общества. Здесь речь идет о принципе открытости в современной демократии вообще”. Теоретические построения профессора преломляются для миллионов приверженцев идеи в более простые и понятные лозунги типа “Linux - свободно жить или умереть” - не больше и не меньше, прямо-таки барбудос софтверного острова Свободы.
В последние дни ушедшего года к этому новому типу наднационально-освободительного движения решили подключиться и свободолюбивые галлы. На уровне французского Сената (www.senat.fr) была выдвинута законодательная инициатива за номером 117 по оснащению всех правительственно-общественных служб исключительно бесплатным ПО. Интересная сама по себе с точки зрения создания прецедента (по крайней мере - в европейских рамках), инициатива отличается четко прописанным календарным планом и рядом мер по проведению ее в жизнь. В соответствии с сенаторским расписанием, уже к 1 января 2002 г. во всех “государственных министерствах, органах местного самоуправления и общественных служб позволяется использовать только то ПО, которое удовлетворяет требованиям его бесплатного использования и изменения, а также публикации исходного кода”. Для контроля за соблюдением сформулированных Сенатом требований должно быть создано Управление по свободному ПО. Если закон получит путевку в жизнь, то, с момента его вступления в силу, приобретение и установка платных программ будет происходить только при предварительном получении однозначного разрешения чиновников нового управления. В качестве обоснования своей инициативы сенаторы называют обязанность (!) государства способствовать развитию информационных и коммуникационных технологий. Кроме того, как говорится в сопроводительном документе, проведенные различными министерствами исследования показали, что при применении бесплатного ПО “суммарная экономия выразилась бы на уровне государства и предприятий в миллиардах долларов”.
Нет сомнений, что с вышедшей на баррикады софтверной революции Марианной движение свободного кода получит новый импульс. И как знать: может, и вправду новое столетие-тысячелетие означает не просто символическую смену цифр, но и прорыв к совершенно новым формам человеческих отношений? Кстати, согласно прогнозам некоторых социологов, по мере роста производительности труда и вытеснения человека компьютерными системами объем оплачиваемого труда будет постоянно убывать; станет естественно и социально достойно работать безвозмездно, то есть даром. И тогда застрельщиками этой удивительной революции потомки несомненно признают движение за свободное ПО и одного из его идеологов - автора перевернувшей мир ОС. Не случайно ведь своим духовным учителем Линус Торвальдс считает Махатму Ганди - величайшего революционера прошлого XX века.
