ПРАВО
12 февраля Совет Европы, Европейский суд по правам человека и компания “Гарант” провели конференцию под загадочным названием “Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации”. Поводом для мероприятия послужил выпуск компакт-диска с избранными решениями Европейского суда, осуществленный совместными усилиями Совета Европы и компании “Гарант”.
Совет Европы был создан в 1949 г. для укрепления демократии, защиты прав человека и совместного решения социальных, культурных и правовых проблем. Легко догадаться, что сначала (первые лет пятьдесят) Совету приходилось обходиться без нашего участия. Однако в 1996 г. Россия вошла в состав Совета Европы (включающего в настоящее время 43 государства), а в мае 1998-го ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Главным механизмом реализации этой конвенции является Европейский суд по правам человека, включающий по одному судье от каждой страны-участницы и заседающий в Страсбуре *1.
_____
*1. В российской прессе принято размещать Европейский суд в Страсбурге, но атласы и БСЭ голосуют за Страсбур.
Таким образом перед гражданами, пострадавшими от произвола российских властей, открылась новая возможность: подача жалоб в Европейский суд. И 8199 человек уже воспользовалось этой возможностью. Однако вековая мечта российского гражданина о добром барине, который приедет и все рассудит, заставляет некоторых жаловаться в Европейский суд на что ни попадя - начиная от глобального потепления и кончая происками инопланетян. В связи с этим остро стоит задача пропаганды функций и сферы компетенции этого суда - именно такая цель преследовалась в первую очередь при выпуске компакт-диска и его бесплатном распространении по библиотекам и госучреждениям.
На самом деле жаловаться можно только на действия властей, а не частных лиц или организаций (как бы ни насолил вам сосед Замухрышкин - Суду до этого нет дела). Во-вторых, обидеть вас должны были недавно - уже после мая 1998 г. А в-третьих, вы должны были исчерпать все средства внутренней судебной защиты. Руководствуясь такими чисто формальными критериями, жалобы сортируют на приемлемые и неприемлемые. И если в общей массе жалоб неприемлемые составляют 84%, то иски к России неприемлемы на 99%. А именно: пока что приемлемыми признаны всего три жалобы против России из числа рассмотренных. Поскольку средний срок разбирательства составляет два года, то неудивительно, что до сих пор ни одно российское дело не прошло всех стадий рассмотрения в Страсбуре.
Физически конференция проходила в Центре информационных технологий МГУ, а с помощью Интернет-моста в ней также приняли участие генеральный директор по правам человека Совета Европы Пьер-Анри Эмбер, председатель Европейского суда Люциус Вильдхабер и руководитель секретариата Европейского суда по правам человека Пол Махони. Присутствовавшие в зале должностные лица, а также г-н Махони ответили на вопросы, поступившие на сайт конференции за предшествующие дни. Стенограмма происходившего оперативно выкладывалась на сайт, и сейчас с ней можно ознакомиться по адресу: www.garweb.ru/conf/coe/20020212/index.htm.
Господину Махони были заданы и два вопроса из зала, уровень которых меня удивил. Представитель Главного управления исполнения наказаний Минюста России (!) спросил о допустимости цензурования писем заключенных, направляемых в Европейский суд, пояснив, что этот суд не включен российским законодательством в список инстанций, письма в которые не подлежат просмотру. На что Пол Махони изумленно ответил, что, согласно конвенции, просмотр любых писем заключенных запрещен. Если этого не знают в Управлении исполнения наказаний, то чего можно ожидать от рядовых “читателей” писем? Второй вопрос был от НТВ: знает ли Европейский суд о деле военного журналиста Григория Пасько, что думает о нем и собирается ли донести свои соображения до российских властей? На что господин Махони ответил, что эта фамилия и это дело ему незнакомы. Судя по формулировке вопроса, предполагалось, что Европейский суд должен самостоятельно отслеживать нарушения закона, в то время как в его функции входит лишь разбор присланных заявлений.
Отвечая на вопрос о характере жалоб, поступающих из России, Анатолий Ковлер, судья от Российской Федерации в Европейском суде по правам человека, сказал, что две трети заявлений связаны с невыплатой зарплаты и пособий, а также с жилищными спорами. Примерно треть - с условиями содержания в СИЗО и колониях. В последнее время нарастает поток заявлений, касающихся сбережений, которые, по мнению заявителей, украдены у них государством с 1992 г. Ковлер отметил, что большое количество однотипных жалоб такого рода поступило из Самары, где ими занимается один и тот же адвокат. Все они прошли судебные инстанции и, возможно, будут рассмотрены Европейским судом. Начали появляться жалобы, связанные с защитой политических прав, в частности свободы слова.
Павел Лаптев, уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде по правам человека, подчеркнул, что в новый Уголовный кодекс России, который вступает в силу с 1 июня 2002 г., включена специальная судебная процедура, обеспечивающая пересмотр Президиумом Верховного Суда Российской Федерации судебного решения по уголовному делу в том случае, если Европейский суд постановит, что оно было принято в нарушение конвенции. Причем в других странах пока нет подобных норм, поэтому российскую инициативу в Страсбуре встретили, как выразился Анатолий Ковлер, “с приятным удивлением”.
В то же время, отметил Лаптев, Россия слишком медленно вносит коррективы в программы подготовки профессиональных юристов. Университетские курсы если и содержат информацию о Европейском суде, то в минимальном объеме. По его мнению, нужно коренным образом изменить доктрину юридического образования в России, соединив глубочайшие традиции российского образования и изучение двух европейских языков - английского и французского. Кое-что в этом направлении уже делается. Например, второй год проводится Всероссийская студенческая юридическая олимпиада, одной из номинаций которой является “Юридический перевод и стандарты Европейского суда по правам человека”. В прошлом году победителем этого конкурса стала второкурсница Саратовской правовой академии, что говорит о явном отставании Лингвистического университета (бывший институт им. Мориса Тереза), МГИМО и МГУ.
Не менее важно, по мнению Лаптева, регулярно информировать действующих юристов о работе Европейского суда. В Испании, например, все новые случаи, связанные с прецедентной практикой Европейского суда, еженедельно анализируются судьями. Для России такая процедура была бы еще актуальнее.
Выпущенный “Гарантом” - тиражом 10 000 экземпляров - диск безусловно поможет в просвещении и студентов, и юристов. В то же время, как отметил Лаптев, проект имеет серьезные изъяны.
Во-первых, напечатаны не все решения, а только избранные. А во-вторых, тексты решений представлены только на русском языке. В то время как для работы с текстами очень важно было бы иметь их английские и французские варианты, поскольку именно на них необходимо ссылаться адвокатам во время выступления в Европейском суде. Конечно, английские и французские тексты можно найти на сайте самого Суда (www.echr.coe.int), но трудности, которые возникают при поиске соответствия, легко проиллюстрировать примером. При подготовке этого материала я хотела найти имя г-на Амбера (так организаторы пресс-конференции называют генерального директора по правам человека Совета Европы), для которого в материалах конференции были указаны только инициалы. Так вот, мне пришлось приложить массу усилий, потому что я никак не могла предположить, что исходное написание фамилии - Imbert! Соответственно во всех других русскоязычных источниках этого человека называют Эмбером. И любой пожелавший использовать материалы диска в реальной работе столкнется с аналогичными проблемами: ведь все фамилии, географические названия и названия организаций старательно переведены на русский, а оригинальные написания удалены - тем самым все связи с английскими и французскими оригиналами напрочь обрублены.
Итак, с одной стороны, “лед тронулся, господа присяжные заседатели”: в результате падения “железного занавеса” мы формально получили право доступа к защите своих прав в Европейском суде. А с другой стороны, языковой барьер стоял, стоит и еще долго будет стоять на нашем пути.
