ГОСУДАРСТВО
| Думы мои, думы! Боль в висках и темени. Сергей Есенин |
16 января перед входом в новое здание Государственной Думы в Георгиевском переулке на входе выстроилась длинная очередь посетителей. В ней через одного обнаружились знакомые лица людей из ИТ-отрасли. В этот день заседало сразу несколько комиссий по вопросам, связанным с компьютерными технологиями. Я отправился на Экспертный совет по инновационной деятельности и интеллектуальной собственности при Комитете ГД по образованию и науке. Людей на заседании оказалось неожиданно много, в том числе десяток уважаемых академиков РАН, РАЕН и др. (Помнится, я начинал свою экспертную деятельность в одном из советов специалистов СЭВ, да и сейчас являюсь экспертом в трех комитетах разных органов власти и организаций. Отмечу, что в те времена эффективность работы экспертов была на порядок выше - их мнение реально учитывалось.)
Заседание Экспертного совета открылось докладом генерального директора НИИ искусственного интеллекта Александра Семеновича Нариньяни “О прорывных направлениях в развитии информационных технологий в России”. Александр Семенович начал с каламбура, сказав, что естественные ресурсы - это хорошо, но интеллектуальные ресурсы страны тоже естественны, поскольку они результат многовекового развития страны. Вести исследования на широком фронте, как это было в СССР, страна сейчас не может, и нужно выбирать прорывные направления, где можно достичь наибольшего результата.
ИТ, по его мнению, являются катализатором работ по всем остальным направлениям промышленности и науки. Основные функции ИТ сегодня - обработка текстовых данных, которых становится все больше, обработка числовой информации и управление сетями. Докладчик выступает за создание мегапроекта “Информационные технологии - 21”. В его рамках по указанным направлениям и предлагается искать прорывные решения - новые технологии вычислений и обработки текста.
“За 60 лет ИТ мы привыкли, что вычислительные машины построены на фон-неймановской (пристонской. - Прим. авт.) архитектуре, которая базируется на понятии алгоритма. С помощью новых технологий вычислений можно не только сильно расширить круг решаемых задач, но и получить новое качество решений. При работе с естественным языком необходимо применять новые технологии, позволяющие распознавать речь, обеспечить автоматический перевод с одного языка на другой, качественный поиск, извлечение содержания и многое другое”, - заявил он.
С работой этого небольшого и, как многие подобные институты, дышащего на ладан НИИ я знаком. Г-н Нариньяни изложил концепцию прорывного развития вычислительной техники, в которой нужно отказаться от понятия алгоритма, поскольку он выполнил свою роль на старте ИТ и теперь начинает все более тормозить развитие. В природе алгоритма нет в принципе - на любом уровне, от атома до галактик, любая система представляет собой самоорганизующуюся совокупность активных автономных объектов. Новое поколение машин будет строиться и архитектурно, и программно именно так, даже математика станет безалгоритмической. Прототипы таких систем в его институте были созданы и даже уже частично украдены недобросовестным западным партнером, применяющим их в своей САПР.
Цена вопроса - несколько десятков миллионов долларов и создание национального консорциума для развертывания проекта. Доклад был поддержан Советом по методологии искусственного интеллекта РАН и консорциумом “Российские речевые технологии”.
Докладчик подчеркнул, что если не сделать шаги в данных направлениях сегодня, завтра будет поздно: уйдут научные кадры, которые еще способны в России это сделать, а кроме того, это могут сделать другие страны. Интерес к российскому потенциалу в данной области растет, и отечественные фирмы активно скупаются зарубежными компаниями.
Замечу, что я вполне поддерживаю предложения А. С. Нариньяни, хотя и не разделяю его оптимизма в том, что нынешней власти это хоть в какой-то мере нужно. Год назад президент поставил задачу организации “прорыва в сфере ИТ, поскольку в стране есть и кадровый потенциал, и весомый научный задел”. Год прошел, а дело - ни с места, как будто у нас еще не один десяток лет в запасе.
Естественный вопрос к докладчику заключался в том, какую поддержку он хочет получить от ГД РФ. К сожалению, ответ был самым общим. По моему мнению, Госдуме имеет смысл поставить вопрос перед РАН и Минобразования о разработке национальной стратегии развития высоких технологий, в частности, с учетом представленных предложений. Такой стратегии “сверху”, к сожалению, до сих пор нет. Попытки Мининформ-
связи определить стратегию развития в области информационных технологий, на мой взгляд, не выдерживают критики. А между тем только на перевооружение российской армии и вывод ее на современный уровень, который определяется способностью страны вести с помощью высокоточного оружия дистанционные войны, а главное, обеспечивать защиту от нападения, требуется, по оценкам генерала В. И. Слипченко, до пяти ВВП. Существенная часть этих средств должна приходиться на ИТ.
Из выступлений экспертов напрашивается вывод, что наблюдается регулярное невыполнение правительством указаний президента. Так, обещанное В. В. Путиным повышение зарплаты ученых в 2008 г. до 30 000 руб. (т. е. пятикратное) не заложено ни в какие бюджетные планы - ни в бюджет 2006 г., ни в трехлетний план развития науки. Предложения по финансированию науки и инноваций до 2010 г. встретили существенную оппозицию правительства. В итоге деньги, выделяемые на науку, заметно ниже того минимума, который был определен в документах, подписанных президентом в 2001-2002 гг. До сих пор не сняты, например, ограничения на тарифную сетку зарплат - на их снятие В. В. Путин тоже согласился. (Отмечу, что в начале 1930-х годов И. В. Сталин не на словах, а на деле увеличил зарплаты профессоров в десять раз! Разумеется, он решал насущную для страны задачу, но кто сказал, что подобная задача не стоит перед Россией сейчас, когда с 2000 г. началась гонка вооружений и битва за ресурсы, предшествующая открытой борьбе центров силы за геополитическое влияние.)
Сегодня среднее финансирование всех затрат на одного ученого в год в России составляет 2-3 тыс. долл. В США оно - 200 тыс. долл., а в Европе - от 120 до 150 тыс., хотя Европа считает себя отставшей по развитию науки от США на 50 лет. Нож гильотины, по образному выражению одного из выступавших, над российской наукой уже занесен. Одно из заслуживающих внимания предложений состояло в разработке закона о статусе ученого в России. Подобные законы есть в ряде стран, в том числе на Украине, где ученые приравниваются по статусу к государственным служащим. Об ученых ничего не сказано и в пенсионном законодательстве.
Сейчас очень много говорится об инновациях. Однако вся эта шумиха совершенно бессмысленна при том продолжающемся развале науки и образования, который мы сейчас наблюдаем. У г-на А. Фурсенко и его “сподвижников” существует два довода в пользу проводимой ими политики: у нас слишком много людей с высшим образованием и России не нужно так много ученых. Хочется напомнить, что, по американской статистике, каждый инженер приносит за свою жизнь в среднем 500 тыс. долл. прибыли (поэтому безвозвратная потеря страны от массового отъезда специалистов уже составляет 1,5 трлн. долл.), а каждый доллар, вложенный в науку, дает до 500 долл. прибыли. Здесь потери трудно посчитать, поскольку нет точных цифр по недофинансированию, но порядок тот же. При виде планомерности этого процесса развала в обществе создается обоснованное впечатление, что кому-то российская наука очень сильно мешает.
