В действительности все
было хуже, чем на самом
деле.
После моей статьи “Писать по-русски” (PC Week/RE, № 46/2006, с. 52) по поводу поднятого в ней вопроса, ставшего в последнее время важным не только для разработчиков ПО, но и для страны в целом, появилась публикация М. Головко “Разработка ПО и культура русского языка” (PC Week/RE, № 5/2007, с. 36). Её автор на основе собственного жизненного опыта подробно обосновывает то, что в свое время журналист Анатолий Аграновский сказал одной фразой: “Кто плохо пишет, тот не плохо пишет, а плохо думает”. Это особенно актуально для программистов, которым думать приходится по многу часов в день. Вопрос о русском языке настолько важен, что, мне кажется, можно еще раз вернуться к его обсуждению.
Как пишут программисты
Практически каждый день приходится сталкиваться с ситуацией, когда программная документация написана по-русски, но не “по-человечески”. Поясню это на примере только одной фразы: “Загрузить одно из упражнений, выбрав его на экране “Упражнения” и нажав кнопку “Загрузить упражнение”.
Дальше все как у Козьмы Пруткова: “Не верь глазам своим!”.
Читая указанную фразу, вы, естественно, думаете, что экран называется “Упражнения”. В действительности же это не так, да и кнопка имеет близкое, но все-таки не то название, что написано.
Спрашивается: что, кроме “дикого” раздражения, может вызвать такая “писанина”, если аналогичным образом написано практически каждое предложение практически любого документа практически всех исполнителей, а для преобразования этих документов в “нормальные” требуются нечеловеческие усилия? И пусть не говорят, что это проблема не программистов, а технических писателей, — если ошибки остаются, то пользователю от этого легче не становится.
Проблемы с русским языком не только у программистов
Сначала расскажу о двух событиях, связанных с рассматриваемым вопросом, которые произошли на региональном и государственном уровнях.
Недавно в прессе появилась информация о том, что сотрудники аппарата губернатора одной из областей России должны были пройти тест на знание русского языка, так как смысл многих подготовленных ими документов был не ясен из-за неумения писать по-русски. И тут дело было не в грамматических ошибках, а в неспособности правильно писать документы. “Достало” же губернатора резюме одного из кандидатов на должность помощника министра регионального правительства, которое при объеме в полстраницы содержало восемь грамматических ошибок. После этого и было принято решение протестировать всех чиновников данной области.
Думаю, что знание русского языка в этой области мало чем отличается от его знания в других регионах России. Это, видимо, стало одной из причин того, что в свой первый рабочий день в наступившем году президент Российской Федерации В. В. Путин подписал указ “О проведении года русского языка”.
В подтверждение катастрофической ситуации с русским языком приведу слова одного из профессоров технического университета из другого региона России: “Их <студентов> речь — полное безобразие. Поэтому я беру на себя роль дядьки, который учит нормально говорить: не «извиняюсь», а «извините»; не «длиньше», а «длиннее»; не «“ложить», а «класть»” (Галушкина М. Новая профессура // “Эксперт”, № 8/2007, с. 68; www.expert.ru/printissues/expert/2007/08/interview_semenychev/).
С такой “клиникой” мне, к счастью, сталкиваться практически не приходится, но есть другие проблемы, о которых скажу ниже.
При этом отмечу, что многие, допуская подобные безобразия в письме и речи, не испытывают никакой неловкости, в то время как их “воспитание” не позволяет им быть небрежными, например, в одежде.
Расширение русского языка
Переходя к области информационных технологий, отметим, что здесь есть проблемы, связанные не только с безграмотностью. Эта область инновационная, и инновации в ней коснулись и русского языка.
Сначала в Интернете, а потом в реальной жизни появились слова типа “прикольно”, “гламурно”, “пафосно”. О том, что даже эти слова не столь безобидны, какими они кажутся, я уже писал (Шалыто А. Прикольно, гламурно, пафосно // “Компьютерра” № 11/2006, с. 38), но главное — чтó по этому вопросу говорили “знатоки”, обсуждавшие статью.
Например, вот что написал некто с добрым и ласковым, но не человеческим именем СЛОН: “Большинству из тех, кто произносит или пишет слово “прикольно”, неизвестно его изначальное значение. Глагол “прикололо” происходит из лексикона потребителей героина и других опиатов...”. (“Компьютерра”, № 16/2006, с. 76).
А вот случай из жизни. После предзащиты диссертации моим аспирантом его приятель, от которого редко услышишь доброе слово, сказал:
— Диссертация прикольная. Ботвы мало.
Когда проходила защита, я решил немного разрядить обстановку и закончил выступление научного руководителя, приведя эти слова.
Разрядка получилась односторонняя — только среди приглашенных, в то время как ни один член совета даже не улыбнулся. Более того, я услышал тихо произнесенные слова:
— Не дай Бог дожить до того времени, когда отзывы на диссертации будут излагаться в таком стиле без шуток.
К сожалению, мне кажется, что если ничего не предпринимать, такая терминология со временем и вправду станет главенствующей.
Новояз
Однако это было только начало. Потом появился “медвед” и “превед”, и довольно быстро, сначала в качестве шутки, а потом и на полном серьезе сформировался язык, который его “аффтары” — видимо, тоже в шутку — назвали очень выразительно: “жаргон падонков”.
Таким образом, к разгильдяйству, присущему современному стилю программирования, когда всё и вся якобы можно при необходимости переделать (только не всегда получается), добавилось разгильдяйство вербальное. В этой ситуации призывы писать “по-русски” практически ни к чему не приводят. Более того, в ряде серьезных изданий появились статьи (см., например, Вернидуб А. У языка есть аффтар // “Русский Newsweek”, № 17/2005, с. 53), в которых указанное расширение русского языка названо как “…особый русский язык XXI века, который возник не стихийно, а в результате целенаправленной деятельности энтузиастов”. При этом авторами подобных работ новый язык обосновывается как объективное и естественное явление, с которым надо считаться и которому невозможно противодействовать. Значит, и воспринимать его следует как должное — так же, как в свое время воспринимали слова “компьютер” и “принтер”.
Может быть, появление этих слов в свое время у многих тоже не вызывало восторга, но тогда почему-то никому не пришло в голову назвать указанное явление “языком подонков”.
Разгильдяйство и жизнь
К чему приводят эти, казалось бы, безобидные шуточки, достаточно подробно описано в статье Сергея Бобровского “ЕГАИС: Game Over?” (PC Week/RE, № 30/2006, с. 24): “Разработчики с замашками студентов начальных курсов перемешали в недоделанном до конца интерфейсе русские и английские термины, ввели слова “Game Over” в качестве сообщения об ошибке, сдали неработающие экранные формы, в руководстве пользователя употребили неведомые рядовому специалисту словосочетания наподобие “сортировки строк грида” или “мультиселекта записей” … Об отношении к пользователям говорят и неработающие кнопки, и пресловутое “Game Over”, и отсутствие информативных сообщений в процессе загрузки справочников, и уровень подготовки документации”.
Это, конечно, не было единственной причиной, которая не позволила сдать вовремя (а может быть, и вообще сдать) единую государственную автоматизированную информационную систему (ЕГАИС) учета алкогольной продукции, что “поставило на дыбы” всю страну, привело к смертям от “паленого” алкоголя и вызвало многомиллиардные убытки, но, по-моему, хорошо иллюстрирует сказанное выше!
Я думаю, у разработчиков, о которых говорит С. Бобровский, не только замашки студентов начальных курсов, но многие из них и на самом деле учатся на младших курсах, так как при нынешнем кадровом дефиците даже “столь образованная публика” представляет большой интерес для работодателей.
В последнее время я слышал, что у нас только корпорация Google не берет “детей” на работу, а старшекурсников принимает в исключительных случаях, да и то не на полную рабочую неделю.
Недалеко от работодателей в этом вопросе ушли и наши университеты, в которых практически поголовно студенты работают, а ограничения на время их работы отсутствуют.
А вот, например, в Гарвардском университете студентам разрешают работать не более десяти часов в неделю (с оплатой до 10 долл. в час), и в основном в таких местах на территории университета как, например, библиотека.
Кстати, это не мешает Гарварду иметь высший рейтинг среди университетов мира, а корпорации Google — быть самой быстрорастущей в мире!
Вместо заключения
Начав разговор на эту тему со студентами, я неожиданно услышал, что на последнем занятии по философии они обсуждали роль языка в появлении человека и что произойдет, если народ потеряет язык.
Оказывается, археологи выяснили, что два вида древних людей — ныне вымершие неандертальцы и наши предки кроманьонцы — анатомически отличались друг от друга лишь одной внешне незаметной косточкой в основании челюсти. Наличие этой косточки позволило кроманьонцам развить речь, а значит, обмениваться друг с другом приобретаемым опытом. Именно благодаря речи (языку) наши предки смогли одержать верх над неандертальцами и справиться с другими препятствиями на пути эволюции. Поэтому есть все основания утверждать, что для гибели общества не надо ни ядерной войны, ни нашествия инопланетян — достаточно утратить язык.
Это вам не ЕГАИС, тут дело посерьезнее будет, и так как многим не хочется становиться неандертальцами или, что еще “круче”, СЛОН'ами, будем делать всё для того, чтобы этого не произошло. А если такому превращению все-таки суждено случиться, то пусть деградация происходит хотя бы не так стремительно, как сейчас.
Ну и в заключение расскажу историю о том, как небольшой нюанс в тексте приводит к серьезным последствиям, причём для жизни не одного человека (знаменитое “помиловать нельзя повесить”), а для целого региона мира. Как вы думаете, почему в ближневосточном конфликте войска не выводятся со всех оккупированных земель? Может быть много разных ответов, но юридический — один: в английском варианте резолюции Организации Объединенных Наций перед словом “оккупированных” стоит неопределенный артикль, и его уже не исправить.
Так что учите естественные языки — это ценность, которая будет необходима в течение всей вашей жизни и которая за это время, в отличие от языков программирования, практически не изменится.
Об авторе. Шалыто А. А. — докт. техн. наук, профессор, заведующий кафедрой “Технологии программирования” Санкт-Петербургского государственного университета информационных технологий, механики и оптики. shalyto@mail.ifmo.ru.
